Камень Света

Огонь питался миллионами книг, что библиотекари собирали веками, и огромный столб пламени поднялся высоко в воздух. Казалось, он нес к небесам крики обреченных и умирающих. Я ощутил горько-сладкое кипение смерти в неожиданном жжении, что пронзило меня, словно океан кипящего киракса. Огонь разгорелся во мне. Как звездный свет, сиял он в моем сердце, руках и глазах.

– Я пойду с тобой в Аргатту, – сказал Кейн, когда я повернулся к нему.

Я кивнул, один раз, яростно, и стиснул ему руку. Потом посмотрел на мастера Йувейна.

– Я тоже пойду.

– И я. – Лильяна смотрела на меня в ужасе от того, что собиралась сделать.

– И я, – тихо сказала Атара.

Ее глаза встретились с моими, и в их глубине сияла уверенность в том, что Атара не должна меня покидать.

Мэрэм наконец отцепился от меня и прекратил всхлипывать. В его влажных темных глазах отражалось пламя Библиотеки… и что-то еще.

– И я тоже хотел бы пойти с тобой, если бы только…

Неожиданно он замолчал, глубоко вздохнул и на долгое время застыл, глядя на меня. Мэрэм моргал от едкого дыма, словно вспоминая обещание, которое дал самому себе. Потом выпрямился и тряхнул темными кудрями.

– Я пойду с тобой, – сказал он со сталью в голосе. – Я последую за тобой в самый ад, Вэль, а мы, похоже, туда и отправляемся.

Я сжал его руку, скрепляя обещание, и наши сердца забились как одно.

После этого все мы повернулись, чтобы видеть разрушение Библиотеки. Не было желания ничего больше говорить, не было нужды произносить вслух те молитвы, что вечно будут гореть в наших сердцах. Огонь, питаемый многими книгами и телами, вознесся высоко в небо и, казалось, заполнил весь мир, превращая его в ад.

Глава 35

Той же ночью мы отправились в горы. Повернули лошадей и прокладывали путь по каменистым склонам горы Редрат. Тропа отсутствовала, нас вели сияние моего меча и свет звезд. Их белые и синие огоньки стали ярче, когда мы оставили за собой пылающее небо Кайшэма и поднялись выше. Яркая Солару, созвездие Лебедя и сверкающее собрание звезд, что называют Сияющими Ступенями, придавали надежды, напоминали, что в творении Единого есть лучшие места, где люди не убивают друг друга огнем и сталью.

Ночь становилась все темнее, ощутимо похолодало, и я закутался в плащ, что мать моя соткала из шерсти ягненка и вышила серебром. Он хорошо согревал, и мои спутники тоже завернулись в плащи. Но этого оказалось недостаточно, чтобы Кейн остался доволен. Сквозь тьму впереди он вглядывался в призрачные белые очертания высоких гор, поднимающихся на востоке.

– Нам нужна одежда поплотнее.

– Но ведь еще лето, – возразил Мэрэм.

– Выше в горах уже осень. – Кейн указал вперед, – А на самом верху зима. Вечная зима.

Его слова словно усилили холод воздуха и вернули нас к окружавшим опасностям. Их было много, и все смертельные. Преследование людьми герцога Юлану – не сама страшная. Хотя мы и вслушивались – не спешат ли за нами воины? – но наши следы они смогут разыскать лишь утром. Меня гораздо больше беспокоила возможность заблудиться в темноте и свалиться с какого-нибудь утеса. Лошадь могла сломать ногу на зазубренных камнях неверной почвы, и тогда не осталось бы выхода, кроме как убить ее. Конечно, здесь водились и медведи, и Мэрэм воображал их себе за каждым деревом. И все мы высматривали очертания ужасных снежных гигантов, поджидающих нас, возможно, как раз за следующей возвышенностью или за той, что после.

Однако за всю ночь мы не встретили никаких признаков страшных созданий. Огонек тоже куда-то потерялся. Это повергло всех нас в уныние, не так, конечно, как смерть Альфандерри, но настроение еще более испортилось. Мэрэм предположил, что Огонек прекрасно почувствовал, что не стоит появляться в землях, охраняемых медведями и гигантами-людоедами, а я решил, что, наверное, его отпугнуло зло, охватившее Кайшэм, и собирался уже оплакать его. Однако как раз перед рассветом Огонек неожиданно появился снова. Утренняя Звезда ярко засияла на востоке, он вторил ей переливами яростного огня, напоминая искры, летевшие при сожжении Библиотеки. Я решил, что это его способ сказать «прощай» – или по крайней мере почтить память тех, что умерли в эту ночь в адском пламени.

– Огонек, мой маленький друг! – воскликнул Мэрэм, увидев, как тот кружится в сером свете сумерек. – Ты вернулся к нам!

– Может, он все время был с нами, просто мы не могли его видеть, – заметила Атара.

Лильяна прислонилась к своей лошади.

– Странно, что Альфандерри увидел его перед смертью. Как такое может быть?

Мы посмотрели друг на друга с удивлением и озадаченностью – мир полон тайн.

– О, я так устал, – зевнул Мэрэм. – Слишком устал, чтобы размышлять о подобных вещах. Думаю, лучше лечь, пока я не упал.