Камень Тамерлана

При чтении этой книги, думается, у читателя не останется сомнений в том, зачем нужна история. Как писал наш отечественный историк В. О. Ключевский: «…изучая предков, узнаём самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем пришли в мир, как и для чего мы живем, как и к чему должны стремиться, механическими куклами». В самом деле, если с любовью, глубоко и серьёзно всматриваться в историю, как это делает Ю. О. Липовский, то придется признать, что каждый из нас, осознает он это или нет, – историческая личность, не в том смысле, что с нами случаются какие-то истории или что мы совершаем великие дела, а в том, что мы просто существуем, продолжая нескончаемые линии жизни наших предков, что мы включены в бесконечную цепь существования рода человеческого на земле, и что каждый из нас – звено важная и нужное, сколь бы малым оно не было. «За нами, как за прибрежной волной, чувствуется напор целого океана истории: мысли всех веков на сию минуту в нашем мозгу», – так выразил А. И. Герцен то глубинное историческое чувство, которое живет в каждом из нас. Но не каждому оно доступно и понятно.

Ю. О. Липовскому оно счастливым образом открыто. Несмотря на трудную судьбу нашего отечества, где «цепи времен», издревле соединявшие века и поколения, не раз жестоко и нещадно разрывали и разрушай и разрубали, и потому понятие «мой род» почти вышло из нашего обихода, он сохранил чувство кровной связи со своим родом, также как и знание его истории. Это и помогло ему написать захватывающую книгу об исторических событиях и людях, в которой нет скучного и надоевшего нагромождения дат, описаний восстаний и мятежей, а за фасадами блестящих империи и тревожных времен слышна изумительная симфония чувств, переживаний и мыслей людей, живших до нас, так что внимательного читателя не может не зазвучать в душе ответный отклик, и он не сможет не ощутить себя «прибрежной волной» в «океане истории».

Главным историческим источником для автора книги является семейное предание. И нового читателя это может и шокировать, но источники бывают разными, также как их отбор и способы работы с ними. Дело в том, что в нашем сознании так укоренились традиции современной историографии, что нам трудно воспринимать все иные подходы к прошлому и его воссозданию. Между тем, это у нас, на Западе со времен нашего «Отца истории» Геродота повелось, что история – это история событий, действий и воин, что важно как можно точнее воспроизвести действия их участников, их речи, позиции, личности и т. д. В Китае, например, со времен их отца истории Сым Цаня на первый план была выдвинута человеческая личность и ее деятельность, именно такой подход служил руководящей моделей для последующих историков. По нашему мнению, историк должен усердно рыться «в хронологической пыли бытописания земли», и потому единственно важными и достойными внимания мы привыкли считать письменные свидетельства, хотя они вполне могут оказаться неполными или намеренно искажающими действительность.

Но есть и другие традиции, прямо противоположные западной историографии, где господствуют иные временные связи, иная память и иная историчность. Если учитывать то, что история и память неразрывно связаны, то нельзя не признать и того, что отношения между ними сложны и чреваты конфликтами. Так, древнегреческий историк Фукидид считал, что история всегда грешит против памяти, а историки XIX в. полагали, что история кончается там, где начинается память. Сейчас, по мнению многих ученых, память захватывает область истории, а это заставляет переосмыслить оба понятия, так что память сама по себе становится объектом истории. Вот тогда-то и возникает, как у Ю. О. Липовского, своеобразная история памяти, при которой события и факты можно рассматривать с двух сторон, личностной и исторической, да и прошлое понимается не как движение во времени, а как постоянно присутствующая в жизни человека реальность, с детства поддерживаемая семейными преданиями.

Такой подход как раз близок исламскому Востоку, к которому принадлежит главный герой книги, чьим именем названа повесть, Тамерлан. Мусульманские историографы не воссоздавали прошлое, как историки Древней Греции, не искали в истории свидетельств Божьего всемогущества, как средневековые христианские историки, и не оценивали события с точки зрения иронического прогресса, как советские историки. Своеобразие их подхода было обусловлено выбором исторической информации, именуемой по-арабски «хабар». «Хабар» означает «факт, событие, упомянутое в беседе или предании». Ю. О. Липовский, подобно исламским историкам, отталкивается от семейного предания и собирает воедино факты и события, тщательно проверяя их достоверность.