Камень Великой Матери

– Я был в канцелярии епископа, – промолвил он, отдышавшись. – Это важно.

– Мы слушаем тебя.

– Епископский викарий – мой старый приятель, и он по секрету сообщил мне известие, полученное его преосвященством. Кайс не пошел на Вильман, а повернул западнее. Судя по всему, он приближается к монастырю Всех Святых.

– Значит, мы спасены! – воскликнул Твайт.

– А монастырь? – с тоской спросил Руфий.

– Это уж забота наместника.

– Верно, гонец и прибыл просить у наместника солдат для защиты монастыря.

– А что Кайсу понадобилось в монастыре? – вдруг с подозрением спросил Твайт.

– Возможно, ничего, – сухо ответил Вартег. – Показывает себя. Я же говорил: он – чудовище.

– Что ж, будем надеяться на наместника.

Я ушла на кухню, чтобы подумать без посторонних. Стала вспоминать, что слышала о монастыре от горожан и Твайта. Это место, благословенное и проклятое одновременно. Раньше, в забытые времена, там было языческое капище Реты, здешней богини войны и охоты, потом – римский храм Дианы, а после на его развалинах выстроили монастырь. Одна сила приходила и низвергала другую, а камни храма были все те же.

Но не эта мысль смущала меня. Другая. Другая!

Вся троица вновь собралась через два дня, под вечер. Вартег уже успел посетить наместника, Руфий – викария.

– Наместник знает, что монастырь обложен. И он не даст солдат. Говорит – это не его дело.

– Но что же делать, что же делать? – Руфий был близок к рыданиям. – Гонец рассказывал, что в монастыре собрались, спасаясь от огня, жители всех окрестных сел. Монахи поклялись не открывать ворот, но они же не воины…

– И все же наместник не желает даже слушать. Земельные владения монастыря не подлежат его власти, и он говорит, что не будет рисковать своим гарнизоном из-за церковных распрей. Вот если бы монастырь по-прежнему оставался резиденцией примаса…

Так. Я прислонилась к стене. Трое беседующих перестали для меня существовать.

Покойный примас – покровитель Кена Мелена, который наезжал в монастырь. Луп Мелен, посещавший «полуденные страны». Талисман с Востока. И передавший мне его человек, похожий на монаха. Цепь выстраивалась. Камень, несомненно, хранился в монастыре. И Кайс думает, что он до сих пор там.

Теперь я знала, что нужно делать. Недаром же я пробралась прошлым летом через воюющие земли, недаром Вартег и Руфий забывали о моем присутствии – я умела отводить глаза людям! Но это умение было надобно мне до поры, до времени. Пусть Кайс увидит, что в монастыре нет талисмана, пусть узнает, у кого талисман, а потом…

Нет, нельзя отдавать талисмана. Мне этот камешек не нужен, но раз из-за него льется кровь, он важен. Пусть Кайс попробует отловить меня, если сумеет. Потому что за монастырем начинаются леса, а в лесу меня защитит каждое дерево.

Прощайте, Твайт, астрология и мантика!

Назавтра меня уже не было в Вильмане.

3. ЗЛОЙ МАГ

Ветер шел с северо-запада, мне в лицо, и я всем существом старалась уловить запахи леса. Мне казалось, что я их ощущаю, хотя лес был далеко от меня, а монастырь близко. Один переход…

То, что я делала сейчас, было еще хуже прошлогоднего безумия. Но воля, двигавшая мной, уже не было моей. Напрасно я пыталась прибегнуть к логике, убеждая себя, что любое вмешательство в естественный ход событий уже есть зло. Напрасно же я пыталась опереться на самое спасительное свойство – свою лень. Ведь если бы лень взяла верх, и я вместе с талисманом осталась в Вильмане, то и зла бы никому не причинила, и Кайс талисмана точно бы не получил. Блистательный довод! Беда только в том, что моя лень начисто исчезла. Совсем. Оставалось надеяться на то, что Кайс, подобно мне – стихийный маг, малообученный, и, что он, охотясь за камнем, как и я, не знает в точности, что с ним делать.

От Вильмана к монастырю пролегала хорошая дорога, еще с римских времен, когда там был храм Дианы. Но эта дорога наверняка была перекрыта Кайсом, поэтому мне пришлось делать крюк. И вот – обходной путь кончился. Оборвался. Я стояла на краю обрыва, прислонившись к старой накренившейся сосне, и смотрела вниз.. Монастыри обычно стоят на возвышенности, но здесь, судя по всему, часто случались оползни. Дорог было две – та, о которой я упомянула, и другая, врезанная между высокими краями обрыва, уводящая туда, где голубел Великий лес. А передо мной лежал монастырь. Было около полудня, день стоял ясный, а у меня, как уже сказано, острый глаз. Сначала я постаралась разглядеть людей, толпившихся на стенах монастыря. Я могла различить только рясы и холщовые одежды крестьян. Ни лат, ни шлемов я там не заметила, хотя многие были вооружены. Зато заметила кое-что другое. На сей раз монахи поступились своими строгими правилами и впустили женщин за стены. Женщин и детей.