Камень власти

— Вы чересчур настойчивы, — дама встала. — Прощайте, дорогой друг. Помните, что мое сердце всегда с вами, и я никогда вас не забуду.

— Като, — кавалер тоже встал, — я вижу, вы прогоняете меня. Я повинуюсь, но скажите мне только одно слово…

Даже лежа за скамейкой, Алехан почувствовал, что женщина еле сдерживает раздражение.

— …Это ведь не из-за того гвардейца? Помните?

— Не помню, — покачала головой Екатерина.

Казалось дипломат вот-вот потеряет самообладание. Он взял ладонями лицо своей возлюбленной и поднял к себе.

— Не лгите. О, не лгите мне. Умоляю вас! — Прошептали его губы. — Скажите мне правду. Вы ведь не из-за него стали такой чужой и суровой?

— Я не понимаю, о ком вы говорите, mon ami, — ясным искренним голосом отозвалась великая княгиня. — Моя душа, как и прежде, полна вами. Уезжайте и возвращайтесь так скоро, как только сможете.

— Надеюсь на это, — прошептал Стась, наклонившись и касаясь ее губ.

— Прощайте, — она не задержала его, чтоб продлить поцелуй, и не вспыхнула, как бывало прежде.

Екатерина проводила взглядом стройную фигуру посла, мелькнувшую за кустами, и вновь опустилась на скамейку. Ее душили рыдания.

Несколько минут Алексей сдерживался изо всех сил, но тело от лежания на сырой земле затекло. Он попытался неслышно повернуться на другой бок и непроизвольно застонал.

Женщина вскочила, как ошпаренная. Орлов видел взметнувшийся желтый шелк ее платья и почувствовал обдавшую его волну жасминового аромата.

— Кто здесь? — Ее голос дрожал от испуга.

И все же она не убежала. «Смелая», — отметил про себя Алехан.

— Кто здесь? — Повторила дама, заглядывая под скамейку. — Что с вами?

— Мадам, — еле слышно прошептал Орлов, — молю вас, не привлекайте внимания. Меня хотят убить. — Дальше он говорить не мог, потому что кровь, сочившаяся из раны на щеке, набралась в рот.

— О, Боже! — Дама наклонилась к нему, и Алексей почувствовала, что она довольно крепко вцепилась в его руку. — Ну, вылезайте же! — пыхтя и отдуваясь, потребовала она. — Помогите мне вас тащить. Я сама не справлюсь — вы тяжелый.

— Что вы хотите делать? — Потрясенно выдохнул Алехан. — Оставьте меня, мне больно! — взвыл он, когда раскрасневшаяся от натуги женщина в очередной раз рванула его за плечо.

— Main Got, какой остолоп! — Возмутилась новая знакомая. — Я хочу помочь вам добраться до людей. Вон Монбижон, там вам помогут.

— Только не в Монбижон, — взмолился Орлов, уже выбравшийся ползком из-под скамейки и теперь с трудом поднимавшийся на ноги.

— Почему? — Женщина оказалась на редкость сильной. Она легко подхватила руку Алехана и перекинула ее себе через плечи. — Ну же! Говорите, это отвлечет вас от боли.

— Там, — Алексей перевел дыхание и попробовал сделать несколько шагов, — там голштинские гвардейцы. Это они меня… — он поскользнулся, но женщина удержала его.

— Не бойтесь. — Орлову показалось, что спутница улыбается. — Со мной вас никто не тронет, я великая княгиня.

Алексея поразило, как она просто говорит о себе.

— Идемте, идемте, не останавливайтесь, — подбодрила его Екатерина. — Вы же не на вахтпараде, чтоб застывать передо мной на вытяжку!

Орлов кивнул и снова двинулся вперед, острейшая боль в щеке заставляла его смотреть только перед собой. Великая княгиня оказалась на редкость терпелива. Она останавливалась всякой раз, когда Алексею надо было перевести дух. Орлову вдруг пришло в голову, что цесаревна вовсе не думает о своем платье, на которое капала его кровь. Екатерина развязала газовую косынку, покрывавшую плечи, скомкала ее во внушительный мягкий шар и протянула Алексею, чтобы закрыть щеку.

— Испорчу, — буркнул он, все же принимая платок и прикладывая его к лицу.

Алехан не помнил, как они добрались до маленького квадратного пруда под окнами Монбижона, как обогнули желтые стены дворца и оказались у темных дверей с медным молоточком. Не взяв его, Екатерина изо всей силы заколотила ладонью по створке. Создавалось впечатление, будто она хочет, чтоб ее услышали, но не все в доме, а только те, кто находится в сенях.

За дверями завозились, задвигали засовами, и сонная девка в накинутой на плечи цветастой турецкой шали впустила ее высочество внутрь.

— Ступай, Марфа, позови мужа, — деловито распорядилась великая княгиня.

Горничная, зажав от испуга рот ладонью, метнулась куда-то вглубь, пот темную дубовую лестницу, и вскоре Алексея подхватили чьи-то более сильные, чем у цесаревны руки. Камердинер Екатерины Василий Шкурин с помощью своей жены и великой княгини понесли теряющего сознание Орлова в соседнюю комнату.

Алексей чувствовал, как его положили на кровать. Душная темнота внутренних покоев кое-где разрывалась слабыми огоньками свечей. Перед глазами Алексея эти блестящие искры пустились в пляс, его голова стукнулась о подушки, набитые камнями. Сознание то гасло, то вновь вспыхивало.

Он видел, как в комнату вошел невысокий, гладко выбритый человек в шлафроке, накинутом на ночную рубашку и, едва взглянув на Алексея, зацокал языком.

— Карл Иванович, — обратилась к вошедшему Екатерина. — Умоляю вас, осмотрите этого юношу. Он лежал в саду. Ему нужен врач.