Камень второй. Горящий обсидиан

Эту «дверь» следовало открыть. Никаких специальных указаний; так и значилось: просто открыть.

…Несмело потянув за каменную ручку, Макс поразился, как легко она сдвинулась!.. Отворяясь, дверь даже не скрипнула, мягко повернувшись на незримых петлях.

Все слишком просто, слишком… эта мысль бешено пульсировала в мозгу и не давала покоя… Потому Макс особенно осторожно пробирался через открывшийся за дверью коридор. Здесь было очень темно. Полный мрак. Не заметив поворота и больно ткнувшись носом в стену, Макс Милиан решился засветить Лихт. Синеватый свет маленькой сферы, повисшей в воздухе над ладонью мага, засиял на боках тысяч и тысяч крохотных речных камешков — разноцветных, обкатанных бегущей водой. Из них на стенах были выложены замысловатые мозаики… Драконы. Диковинные замки. Летящие по небу корабли.

Коридор сворачивал несколько раз, казалось бы, бесцельно петляя в чреве Башни, и тематика мозаик сменялась за каждым поворотом. Лишь на повороте пятом-шестом Макс Милиан понял, что это — это летопись многих тысяч лет одиночества… после этого он уже не мог смотреть на любовно подобранные друг к другу камешки без сострадания, даже прикрыл рукой Лихт, чтобы не видеть…

Так он добрался до другой двери. Она даже не запиралась. Достаточно было толкнуть ее, чтобы войти в комнату…

В комнате царил стойкий запах застарелой пыли и шалфейного масла. Это было настоящее отшельничье гнездо. Поистине, трудно придумать место, которое подходило бы для бегства от мира лучше, чем хранилище стабилизатора… Похоже, Серег Серый Инквизитор жил здесь время от времени: меж двух стен висел гамак, неловко застеленный клетчатым пледом; то там, то тут высились стопки зачитанных книг с волнистыми от влаги и старости страницами; стол был завален бумагой и огрызками карандашей, заставлен какими-то немыслимо древними сувенирами, которые сделали бы честь любому музею… и над всем этим тускло светилось единственное окошко. К слову сказать, с внешней стороны его невозможно было увидеть: оно казалось таким же краеугольным гладким камнем, как и все остальные, из которых сложена Башня.

Макс Милиан чувствовал, что стабилизатор где-то здесь, но не видел его, а интуиция тоскливо молчала. Тогда Макс склонился над письменным столом Серега, подвесив Лихт так, чтобы было достаточно света… Возможно, где-то здесь, в одном из ящиков…

Как инквизитор, ищущий улики на месте преступления, Макс не ограничивался простым взглядом на содержимое: он вынимал каждый ящик, выкладывал все, что там было, а потом возвращал все обратно. Не забывал заглянуть и туда, откуда ящик был вынут: на случай, если там обнаружатся секреты.

Но Серег не держал здесь секретов. Напротив… Перед Максом Милианом красноречиво развернулась повесть чужой жизни: наброски, фотографии (невероятно реалистичные картинки, которых не касалась кисть художника)… они приковывали взгляд и говорили с чужаком без слов. С каждой смотрели веселые лица Серега… Влады… маленького мальчика, похожего на них обоих… его наивной радости, запечатленной блестящей бумагой навеки, невольно улыбнулся и Макс Милиан.

…В нижнем ящике он нашел Хору Лунарис. Молочно белый камень в форме капли, зажатый в согнутых лапках оправы. Макс намотал на палец цепочку и поднял стабилизатор повыше, к Лихту… «Что же я делаю?» — подумалось ему.

На самом деле… Он пришел сюда, не встретив никакого сопротивления. Никто не пытался задержать его или причинить вред. О Небеса! Все это похоже на старую как мир картину, которую каждый Сохраняющий Жизнь с детства видит во всех храмах: воина, заносящего меч над безоружным человеком. Старая картина. Старая сказка, с открытым концом: додумай сам, кто возьмет верх…

…Разжимая по одной цепкие лапки драгоценной оправы, Макс мысленно проклинал себя. Пальцы дрожали и не слушались. И никакие клятвы не в силах были унять дрожь души. Башня… та самая башня из сказки Ориона… рушилась…

В какой-то момент Макс Милиан был готов бросить все и уйти в трансволо, чтобы открыть его где-нибудь за горами Фумо и сгинуть навсегда, лишь бы не вспоминать этого дня… но… Сначала дрогнуло сердце — сработало слабенькое предсказывающее свойство горящего обсидиана. А потом Макс услышал шаги… Кто-то шел по коридору. Шел сюда…

От страха пальцы Макса на мгновение обрели недюжинную силу: упрямый Лунарис выскочил из оправы и гладко скользнул в подставленную ладонь. Следующим быстрым и бессмысленным движением Макс запихал изуродованную оправу обратно в ящик, под все бумаги и фотографии и с хрустом задвинул его на место. Тут же погасил Лихт, оставшись в полной темноте.

Стук сердца отдавался в ушах… Несмотря на зародившуюся симпатию, даже сочувствие миродержцу, Макс Милиан прекрасно понимал: здесь его как вора ждет смерть. И она, эта смерть, сейчас идет по длинному коридору, поворот за поворотом, приближаясь неотвратимо.

Сражаться?.. С миродержцем? Бессмысленно…

Прятаться негде…

Готовить трансволо… ха! хваленый козырь! двадцать девять минут! Не поможет! Не успеть…