Камень второй. Горящий обсидиан

Как она тяжела, свобода

Для твоих неокрепших крыл!..
Не ищи же, мой друг, кого-то,
Кто бы вел тебя и учил.

Кто бы мудрость седых столетий

На ладони тебе поднес,
Кто сумел бы легко ответить
На гнетущий тебя вопрос.

Не ищи ты кого-то, где-то,

Кто грозил бы самой грозе,
Кто познал бы все грани света
И сумел бы вместить их все.

Небо каждому дарит лучик;

Кто успел, тот его поймал…
Каждый странник тебя научит
Знакам жизни, что ты не знал.

И случится однажды встреча…

Ты поднимешь взгляд к небесам
И поймешь: твой учитель вечен,
Твой учитель — и есть ты сам.

Моему доброму другу Нирку Мисалю, с пожеланиями всех благ и счастья.

Я не прощаюсь. Я говорю до свидания. Мы еще встретимся с тобой.

Макс М.

Утром Алини, Тикка и Юлана увидели своего брата совершенно другим. Казалось, в его душе произошло что-то чудесное. Он был светел, как солнечный день, и глаза его излучали невидимое простым взглядом, но ощутимое чуткой душой сияние. Он понял, нашел наконец то, чего ему всю жизнь так не хватало; преобразился… и теперь, с трудом подбирая словесное описание пережитому, пытался рассказать о нем сестрам. Они слушали, но ни единым словом, ни единым жестом не выдали того, что им знакомы эти слова: ведь то же самое они втолковывали брату много лет, пока он скитался от одного мастера к другому и искал свой абсолют… но тогда он был слеп и не слушал. И тем более велик учитель Макс, что сумел открыть ему глаза…

Глава двадцать пятая. Любимая суббота

Я слеп. Когда погиб мой единственный сын, слезы горя иссушили мои глаза, но, благодаря милости Высокого Неба, открыто мне было иное зрение.

И видел я, как пришел туман с моря и разверзся, оставив на земле темное дитя. Видел я, что дитя это не плачет. Видел я мертвенный холод в детских глазах его. И накрыла его драконья тень. И дракон тот понес весть своим собратьям во все концы мира, и приняли они облик человеческий, скрыв под мягкой кожей свою изумрудную чешую.

А потом видел я конец света, когда треснул мир на две половины, и тьма затопила его. Бессильны были великие миродержцы, и темное дитя взирало на них сквозь пелену тумана равнодушия.

И изрек я братьям и сестрам моим: «Придет темное дитя, чтобы разрушить обитаемый мир, и изумрудные драконы, в облике людей ходящие по этой земле, помогут ему» и велел разнести эту весть во все концы населенного людьми Омниса, дабы обрушились люди на изумрудных приспешников тьмы и остановили всеобщий крах. Слышащий да услышит мой вопиющий глас.

Святой Кроган. Апокалипсис. Откровения 13:2, 13:3, 13:4, 13:5

Эдна была поражена красотой и размахом трансволо. Но так поражен бывает романтик, а не прожженный профессионал. Если второй, которому давно приелись все эти мерцающие звезды, отметил бы лишь невероятные десять минут и чрезвычайную юность мага, то сердце первого наполнилось бы простым и искренним счастьем от распахнувшейся перед ним панорамы бескрайнего мира.

Эдна почти ничего не смыслила в магии… именно потому ее радость была так искренна. И Максимилиан любовался этой искренностью, впитывая ее, как впитывает любой свет черный фарх… Милой, доброй девушке не было никакого дела до пресловутых, недостижимых, нечеловеческих десяти минут, за которые он сотворил все это волшебство. И это было прекрасно.