Камень желаний

За спиной Кулла треснуло дерево. Он резко обернулся: из проделанной им просеки выбежали несколько сине-рыжих тварей, одна из которых, гулко рыкнув, оскалила усеянную желтыми зубами пасть и бросилась на человека. Раздвоенный, как у змеи, язык трепетал, разбрызгивая слюну, острые рога и торчавшие во все стороны шипы делали зверюгу похожей на порождение самой Тьмы. Ее собратья без промедления устремились вслед за ней, оглашая округу жутким воем.

Король поднял меч, намереваясь продать свою жизнь как можно дороже.

Первая нападавшая бестия прыгнула на Кулла с ощеренной пастью и громко щелкнула челюстями, но атлант оказался проворнее: он молниеносно пригнулся, выставил стальной клинок вверх и резким движением вспорол мохнатое туловище от горла до паха. Взвыв от боли, демоническое создание рухнуло на песок. Его уродливые сородичи тут же накинулись на него, как стая голодных псов на добычу, и в один миг разорвали в клочья.

Насытившись, одна из тварей метнулась к Куллу, но он был начеку и, вовремя заметив угрозу, одним ударом разрубил монстра пополам. Другие демоны не рискнули продолжить атаку. Злобно рыча, они расступились перед атлантом, пропуская его к берегу.

У самой воды Кулл увидел несколько причаленных лодок — маленьких рыбацких челноков, похожих, скорее, на кормушки для свиней. Однако выбирать не приходилось. Он с трудом втиснулся в лодку, взял в руки весла — просто две доски — и поплыл к острову.

Зловещий город высился над темными холодными водами, словно созданный не руками безвестных строителей, а волей отчаянного безумца, ибо только сумасшедший мог бы обитать в этих мрачных зданиях: узких башнях и домах, ни одна из стен которых не была строго отвесной.

Атлант причалил к длинному каменному выступу и забрался на него. Справа возвышался портал, ведущий в огромное здание. Вход был открыт: двери валялись рядом, разбитые и покореженные. Внутрь вела темная лесенка с маленькими ступеньками, уходящими вверх. Кулл взошел по ней, оказался на городской улице, мощенной крупными серыми булыжниками, и пошел вперед, настороженно озираясь.

Окна зданий были слепыми, большинство дверей — запертыми, на каждом пороге лежал толстый слой пыли. Тихие извилистые улицы пересекало множество арок, щербатые стены сооружений с гирляндами балконов уходили высоко вверх. Некоторые из балконов нависали так низко над мостовой, что почти опирались на нее. Время от времени попадались арки, сделанные из меди, серебра и даже из чистого золота. В одном месте атлант увидел колоннаду, поддерживавшую грандиозный храм, стены которого были искусно отделаны драгоценными камнями.

Улица, повернув налево, выходила на широкую круглую площадь, посредине которой стояло каменное изваяние, вырубленное из целого куска гранита. Кулл подошел поближе и остановился напротив. Изваяние было примерно с него ростом. Коленопреклоненная женщина с уродливо выступавшим затылком двумя руками держала перед собой большую черную чашу, в которой лежал удивительный камень, излучавший темно-голубой свет.

Кулла окружили смутные тени и начали еле слышно нашептывать ему что-то на странном древнем языке. Он попытался увидеть хотя бы одну из них, но едва он поворачивался в ее сторону, как она исчезала. Вдруг то ли ему почудилось, то ли действительно зазвучала тихая, печальная музыка.

Атлант вытянул руку, осторожно прикоснулся к камню, и на какой-то неуловимо краткий миг ему показалось, что изваяние чуть шевельнулось. На ощупь камень оказался гладким и теплым, словно живое существо. Кулл аккуратно вынул его из чаши, тени резко отпрянули, и музыка внезапно оборвалась.

Из камня исходило свечение. Кулл всмотрелся и увидел в темной глубине расплывчатую фигурку. Сначала она казалась почти бесформенной, но постепенно ее очертания становились все более и более ясными, стали видны руки, ноги, затем проступило уродливое лицо изваяния, перед которым стоял атлант. Он оторвал взгляд от камня и посмотрел на скульптуру.

Каменная женщина медленно подняла голову и равнодушно взглянула на короля. По щеке идола пробежала кровавая слеза, руки изваяния дрогнули, чаша выпала и разбилась. И тут же мостовая зашевелилась, закачавшиеся булыжники стали скользкими, со всех сторон послышался угрожающий шум, словно под ногами проснулось целое море, над черепичными крышами возникло слабое марево. В окнах домов стало разгораться холодное яростное свечение, как будто весь город сурово смотрел на пришельца, который дерзнул взять то, что ему не принадлежало.