Камень Звезд

Странные пленчатые глаза открылись, и вроде бы она мгновение смотрела на Эйлию — нет, сквозь нее. В недолгое молчание вторгался сквозь матерчатый полог далекий ритм танца с улицы.

— Это все? — спросила наконец Эйлия, прилично разочарованная.

— Это все, — ответила Ана. — Я не притворяюсь, как некоторые предсказатели, будто знаю будущее насквозь. Я просто нахожу вероятностные картины, возможные пути развития, корни которых лежат в настоящем. Будущее, знаешь ли, не вырезано в камне. Мы не похожи на тех лицедеев на площади, играющих то, что написано для них заранее. Свободная воля никуда не девается — таков путь Танауры, древа жизни.

Элей считали вселенную огромным деревом, в ветвях которого обитает все живое. Они были правы, как часто случается с создателями мифов. Вселенная пространства и времени подобна дереву, многочисленные ветви которого вечно растут и дают новые побеги. Когда один из нас выбирает себе некий образ действий, тем создается цепь последовательных событий, будто новый побег отходит от родительской ветки. Ты ведь сомневалась, заходить тебе в мою палатку или нет? Если бы не зашла, у нас бы не было этого разговора, и те мелкие изменения, которые совершил он в тебе, не произошли бы. Вселенная пошла бы не этим путем. Но ты вошла, и мы говорим, и потому новая ветвь вырастает на древе бытия. Кто знает, какой принесет она плод?

— Но я же самый обычный человек, — озадаченно сказала Эйлия. — Неужто я могу изменить строение вселенной?

— Будущее всего великого связано со всем, что есть малого, — улыбнулась Ана. — Ты — часть общей картины, и гораздо более значительная, чем ты думаешь.

— Но ты же говорила о Судьбах, — напомнила Эйлия, все так же недоумевая.

— Я не имела в виду предопределение. Просто воспользовалась старым словом «Судьбы»: древние силы земли, моря и неба с небесными телами. — Ана показала на звезды, вышитые на ее шарфе. — Естественно, они тоже влияют на картину. Когда-то в давние дни эти силы приписывали народу фей.

— В детстве я в них верила, в фей, — сказала Эйлия задумчиво.

— И больше не веришь? Какая жалость. Наверное, ты представляешь себе какие-то вымышленные существа, придуманные древними людьми. Для тебя народ фей — это какие-то маленькие человечки, живущие в цветочках и под грибочками. Элей лучше понимали их суть. Они считали фей обитателями высших сфер, силами добра — и зла тоже.

— Высших сфер?

Ана кивнула.

— Есть и другие слои или плоскости, или сферы, кроме той, где мы живем, и миры за пределами мира. Я знаю их все. Мое зрение не совершенно, как у древних прорицательниц, закрывавших лица, чтобы не видеть материального мира, и потому мне приходится полагаться на зрение ума, а не глаз. Так человек может видеть внутренний мир: лесных нимф на дереве, саламандр в пламени, дух в оболочке тела. Высшие плоскости лежат за пределами мира, познаваемого нами с помощью глаз, ушей и других чувств. Ты ведь с Большого острова?

— Да, а что? — снова удивилась Эйлия. По акценту, что ли, догадалась эта женщина?

— Представь себе, что твой остров — мир. Он со всех сторон окружен морем, малый кусок суши, и те, кто живут на нем, хорошо его знают — или думают, что знают. Для тебя островитяне — обитатели гор, хотя ты еще этого не знаешь. Твоя родина на самом деле находится на вершине могучей морской горы, выпирающей сквозь поверхность океана. А глубоко внизу, на сумеречных кручах ее склонов, живут многие иные твари, странные обитатели моря, рыбы и звери, которых ни один островитянин и мельком не видел. Так и наша вселенная. Физический мир, известный нам, всего лишь малая часть ее. У нее есть иные измерения — глубины, которых тебе не постичь, обитатели, которых тебе не увидеть.

Эйлия слушала, все сильнее подпадая под чары этих речей, и вдруг на самый краткий миг она развлеклась мыслью: «Положим, что она права». Что если реальность, в которую она всю жизнь верит, не более чем ложное восприятие? Что если этот мир — всего лишь часть иного, большего мира? Такая гипотеза не страннее, чем многое, узнанное ею на лекциях по философии.

И тут мелькнула иная, тревожащая и манящая мысль, тут же сменившаяся виноватым испугом.

«Она назвала себя колдуньей! Она меня тоже хочет колдуньей сделать?»

Эйлия вскочила, как подброшенная, чуть не опрокинув стул.

— Мне пора.

— Ты испугалась, — заметила Ана. — Извини, я этого не хотела.

Она говорила как будто искренне, и Эйлия ощутила некоторое раскаяние.

— Просто я не могу надолго уходить от других девушек, — быстро добавила она. — Иначе они подумают, будто я потерялась. Спасибо тебе за все.

Она положила монету на стол, но Ана не потянулась за ней.

— До свидания, Эйлия, — тихо сказала старуха. — Думаю, что мы еще встретимся, но ты совершенно права: тебе пора. Сестры тебя будут искать.

Эйлия чуть не пробкой выскочила из палатки. Она огляделась, ища взглядом студенток, и вдруг слегка вздрогнула.