Каменистая дорога

— Нет, ты не в курсе. Они прибирают к рукам всё намного быстрее, чем можно было ожидать. Фактически это переворот. И вот теперь, когда нам так повезло, ты начинаешь ломаться…

— Я лишь просчитываю варианты…

— У нас один вариант. В этой всеми забытой глухой дыре сама удача показала нам своё лицо, уж извините за каламбур. И мы должны, мы обязаны ухватить её, как говорится, за хвост. Ну, или за что дотянемся. Подумай сам. Ладно я. Я всё ж таки рискую только деньгами, но ты… Не мне тебе говорить, что твои ставки много выше. Ты можешь потерять всё. Даже жизнь.

— Хорошо. Я этим займусь. Но утром.

— Отлично… Только не упусти её. Второго такого шанса у нас не будет.

— Да уж. Я прямо опешил, когда увидел. Не думал, что такое даже может быть.

— Значит удача на нашей стороне, раз послала такой подарок. Надеюсь, ты её не спугнул своей отвисшей челюстью…

Заскрипела и стукнула дверь, разговор прекратился.

Петулания вернулась в кровать и наконец, заснула. Как ей показалось совсем ненадолго.

Утро серое. С бледным, неохотно отползающим в долину, туманом. Под окнами ругань и грохот. Кого-то бьют. Азартно и с огоньком. Судя по комментариям собравшейся публики — за шулерство в карты.

Окно в чердачной комнатке крошечное и выходит ровнёхонько на соседнюю крышу, ничего из него не видно. Краска на рамах давно ссохлась, а защёлки проржавели — не откроешь. Девушка поёжилась на утреннем холоде и стала одеваться, время от времени цепляясь головой за наклонный чердачный потолок.

Когда девушка выбралась на двор, представление уже закончилось. Участники и зрители возвращались внутрь, довольно переговариваясь и посасывая рассаженные костяшки пальцев.

В дальнем углу двора Тео деловито запрягал мерина. Оглядевшись, девушка заметила копошившийся под забором грязный ком. Подойдя ближе, она узнала рыжего, похожего на кота, парня. Теперь он выглядел уже не так шикарно, с кряхтением пытаясь встать на ноги, и глухо чертыхаясь. Кровь с разбитой брови разбегалась по лицу, расчерчивая его багровыми линиями.

Она подошла и протянула ему льняной платок.

— Возьмите…

Рыжий удивлённо посмотрел на девушку.

— Он же испачкается.

— Ничего. Я постираю. И вообще у меня их много.

Она смутилась и опять начала краснеть.

— Спасибо.

Рыжий опасливо оторвал от забора одну из рук и взял платок.

— За что они вас?

— Мелкие неприятности. Неизбежный риск… — Он промокнул бровь, светлая ткань моментально налилась кровью, — не обращайте внимания…

— Вам крепко досталось.

— Ничуть. Дилетанты. Деревенщина. К тому же ленивые. К счастью местные сапожники не любят ставить подковки…

Он посмотрел на постоялый двор и с чувством добавил.

— Скоты… Прошу прощения за грубость, сударыня.

— Ничего страшного.

Кончивший запрягать Тео деланно закашлялся на дальнем конце двора.

— Как хотя бы называется это место? — рыжий тяжело дыша, ещё раз протёр лицо.

— Трактир. Просто трактир. Он здесь один. А замок на скале — Быстрицкий. Но там уже давно никто не живёт.

— Буду иметь в виду… Чтобы больше здесь никогда не проезжать. И ведь занесло же меня в эту дыру. Ещё раз простите, сударыня.

Он протянул ей платок.

— Я перед вами в долгу, госпожа Кеслеш.

— Пожалу… но… откуда?

— Вы вчера назвались. Тогда, в зале. Ну а поскольку официально нас уж точно никто не представит, то я посчитал возможным взять на себя смелость это вспомнить.

Она потупилась и взглянула на платок. Льняная ткань шла красно-бурыми пятнами, почти скрывшими монограмму П.К. в уголке. Девушка помялась.

— Оставьте себе. Он вам ещё пригодится.

Она развернулась и заспешила к повозке.

Рыжий оторвался от забора и, пошатываясь, заковылял ко входу, придерживая комком ткани рассечённую бровь.

— Добрая вы, барышня, — покачал головой Тео, — нет, это дело хорошее, вон и проповедник наш тоже говорит, но разве ж можно так добром-то разбрасываться? Постирали бы и всех делов. А на каждого мазурика так никаких платков не напасёшься…

Под его добродушное ворчание повозка выехала со двора и двинулась в туман. Высоко над ними мерцал в окнах покинутого замка бледный огонёк.

Лонч потрясал и ошеломлял. Если честно, то делал он это в основном шумом и вонью. Но выросшей в Верхнем Ручье Петулании Кеслеш куда более впечатляющим казалось совсем другое. Она с восторгом рассматривала многоэтажные дома с яркими рекламными вывесками, шла по изборождённым трамвайными рельсами булыжным мостовым в самой гуще кипучей толпы, такой густой, что в её родных горах и не на каждой ярмарке увидишь.

Тео высадил её возле заводоуправления, но она не смогла удержаться и, попрощавшись с кучером, не пошла сразу в контору а, раскрыв рот, бродила по окрестным улицам, держа саквояж в руках. Всё сложилось как нельзя лучше, и никакие чёрные коты не смогли этому помешать. Она добралась до города и теперь всё будет хорошо. Просто не может быть по-другому. Она, простая девушка из Верхнего Ручья, исполнила свою мечту, и запросто шагает по булыжникам Лонча. Она победила, и ничто не сможет испортить ей этот день. И пока можно просто немного поглазеть на кипевшую вокруг городскую жизнь.