Каменка

— Ой! — любопытство заставило Никитина заглянуть участ-ковому через плечо и то, что он там увидел ему точно не по-нравилось. Изо рта Володарова прямо в ведро потоком ли-лась черная жижа, напоминавшая не то нефть, не то перева-рившуюся кровь. — Что-то мне тоже приплохело… Валер, а он не заразный?

— Держи молча, — отмахнулся Молчан, придерживая пальцем трубку, — Станет совсем плохо и тебя промоем.

Аргумент на Никитина подействовал и он, отвернувшись от греха подальше, крепче сжал подмышки участкового.

Несмотря на обильную рвоту и болезненные спазмы же-лудка, Гена чувствовал, что все к лучшему. Нет, это был не приступ отчаянного оптимизма, предсмертная попытка по-хорохориться. Просто вместе с водой его организм покидала ведьмина отрава и это приносило ощутимое облегчение. По мере того, как наполнялось ведро у него между колен, силы постепенно возвращались, зрение прояснялось, а мысли ста-новились четче. Конечно, не так быстро, как хотелось бы, но это все равно прогресс. Возможно, Гена переоценивал поло-жительный эффект промывания, и то, что ему сейчас каза-лось верным и быстрым путем к полному выздоровлению, на деле окажется длительной реабилитацией с далеко идущи-ми последствиями, но все же, когда не чувствуешь дыхание смерти у себя на затылке мир снова начинает играть крас-ками.

Молчан выдохнул с облегчением, когда очередная порция воды, вкачанная в Володарова вернулась обратно прозрач-ной. Это был верный знак того, что желудок чист и можно двигаться дальше.

— Палыч, смотри! — он сделал рукой отвлекающий жест, а другой плавно вытянул трубку. Гена закашлялся и недо-вольно сплюнул в ведро. — Так, теперь вторая часть марле-зонского балета.

Явно не беспокоясь о стерильности, Молчан отшвырнул в сторону трубку со шприцом, затем схватил несколько пачек активированного угля, выдавил горсть таблеток и всучил их Володарову.

— На! Жуй, тигра рогатая. В смысле, пей. Будет у тебя еще и снизу черное переть.

Никитин, который, к слову, уже не прикладывал никаких усилий, потому как «пациент» сам прекрасно справлялся с сохранением себя в сидячем положении, едва слышно хи-хикнул.

Гена таблетки удержать смог и даже сподобился запих-нуть их в рот, но с водой ему потребовалась помощь. Стакан показался невыносимо тяжелым, да и пальцы слушались плохо. Не так плохо, как десять минут назад, но все же.

Увидев безрезультатные попытки Володарова запить уголь, Молчан отдал соответствующую команду чересчур расслабившемуся Никитину, а сам снова направился в свой кабинет за прибором, которым сам в связи с полнотой и пло-хой переносимостью летней жары частенько пользовался — тонометром.

— Вот, совсем другое дело! — красный сигнал тревоги в го-лове Молчана сменился на желтый, когда он, вернувшись, увидел, как Володаров доедает остатки активированного уг-ля, запивая его самостоятельно. — Хоть на человека стал по-хож. Взгляд осмысленный, лицо порозовело. Хоть сейчас вы-писывай… Тебя где так угораздило-то? Что такого можно было сожрать, чтоб за пол часа чуть не помереть?

Он заглянул в ведро и брезгливо поморщился.

— Черное что-то… Мазут?

— Вроде он, — хмыкнул Никитин. — Только кто мазут доб-ровольно жрать будет? Он же невкусный. Разве что на спор. Или по пьяни…

— Бабка это, — выдавил из себя Гена. Последняя таблетка никак не хотела проходить по горлу, от чего дышать было трудно, а говорить и подавно.

— О, заговорил, — искренне удивился Никитин, а Молчан переспросил: — Какая еще бабка?

— Бешеная, — Гена оставил стакан в сторону и замер на се-кунду, ожидая, что его вот-вот снова вырвет, но немного по-бурлив, многострадальный желудок все же успокоился. — Дикая я бы даже сказал. Ни за что ни про что траванула. А я, между прочим, как человек к ней, по-хорошему…

— Так, Палыч, соберись, — Молчан надел на руку Волода-рову манжет тонометра и начал накачивать грушей воздух. — Какая бабка и чем траванула?

— Баба Зина, чтоб ей пусто было.

— Это пастушка чтоль? — встрял Никитин.

— Ага, пастушка, как же. Ведьма она! Я же зеркало раз-бил, а она мне воды с какой-то травой сушеной дала, сказала от несчастий поможет. Потом на ухо чего-то нашептала и все. Чуть не умер. Еще и пистолет дома забыл. Так бы я ее… Зря только кота этого тупого послушался. Как человек, говорит, иди. Да я в Каменке вашей как человек первей всего сдохну. Чтоб я еще раз из дому без пистолета…

— Чего это он? — Никитин вопросительно посмотрел на Молчана и покрутил указательным пальцем у виска.

— Давление низковато, но есть. Это уже хорошо. Так, Па-лыч, — сельский голова упер руки в бока и деловито нахму-рился, — а теперь не мороси и расскажи все по порядку. Чего с тобой стряслось?

— Да говорю же… — Володаров осекся, замер на секунду, прислушиваясь к себе, затем скривился, икнул и продолжил: — Говорю же, пошел я, значит, в село, на разведку, так ска-зать. Разузнать по поводу твоего черепа. Мне кот посовето-вал по-людски с местными поговорить. Мол, так они мне от-кроются.

— Ну, в принципе верно посоветовал.

— Какой еще череп? — снова встрял Никитин, но Молчан отмахнулся от него, как от надоевшего комара.