Каменная гостья

Руслан вздрогнул — он услышал ее. Узнал ее, прежде чем открыл глаза.

— Даша! — вскрикнул он слепо. — Ты здесь?

Чуб услышала в его крике надежду. Больше она не думала. Резко дала задний ход, разгоняясь, зажмурилась и влетела в окно — тараном, тайфуном из ревности, страсти, зимы, метели, осколков стекла, — сметая ужасное существо, отталкивая его от Руслана. Она успела увидеть огромные серые глаза страшной Девы, застывшие, странные. Рука существа потянулась к ней… Метла Чуб попятилась и ударила снова. Послышался крик Руслана, противный хруст сломанной кости и протяжный отчаянный женский плач.

«Я сломала ей что-то… руку или ногу?», — подумала Чуб.

— Что происходит? — спросил Руслан.

В тот же момент Даша очнулась в кресле посреди круглой комнаты Башни Киевиц.

* * *

Есть такие сны, в нереальность которых не веришь, даже проснувшись, даже глядя по сторонам, на реальные стены, стол, стул, ты все еще ищешь подтверждения ночным событиям. Но самое странное, если ты их находишь…

— Что тут произошло? — вскрикнул Руслан.

Окно в комнате было разбито, стул перевернут, пол усеян драконьими зубьями осколков. По квартире гуляла пурга. Руслан схватил со стены плоскую доску для снимков и всевозможных бумажек-напоминалок, заткнул дыру, кое-где приколотил заслон молотком, как мог занавесил окно одеялом.

Стекла противно скрипели, крошась под ногами. По полу растекались лужи от снега.

«Ветер, — объяснил себе он. — Ветер срывает даже крыши с домов. Мог и окно разбить… Порыв ветра разбил мне окно, оттого мне приснился такой дикий сон. Я вскочил до того, как успел толком проснуться, потому проснулся посреди комнаты… Проснулся уже после того, как я поскользнулся и упал».

Все было вроде логично. Но он не верил. Или не хотел верить? Не хотелось признавать: она — только сон. Потому что есть женщины и есть роковые женщины, и с этим, похоже, ничего не поделаешь. И роковые — не те, у кого длинные ноги, высокий рост, тонкая талия, а те, кого невесть почему ты не можешь забыть.

Весь остаток дня он не мог успокоиться, не мог понять, что за рок преследует его… Стоит ему встретить лучшую в мире девушку, как он тут же теряет ее. Но та, первая, ладно… А почему Даша ушла? Так и не смогла простить, что он говорил о другой? Или просто не знала, как еще отвязаться? Решила продинамить, тупо посмеяться? Но он же видел: она хотела остаться! Почему же ушла? И как отыскать ее?

Он хотел сразу бежать в супермаркет «Экономик», там ее должны были знать. Но обидная дрожащая резь под грудью: «Она сбежала, потому что не захотела иметь со мной дела, а я буду преследовать ее как дурак», — остановила его. Но не мысли о ней. Он не мог перестать думать о Даше.

Не удивительно, что она приснилась ему. Он не помнил сна целиком, но помнил: с ним происходило невероятное нечто — душа улетала… А потом в комнату влетела она, в развевающейся белой занавеске, повалила его на пол, закричала, что не отдаст никому.

Он посмотрел направо — сорванная с окна, скомканная занавеска из тюля лежала в углу.

— Ветер, — вздохнул он. — Это ветер.

* * *

— То есть на самом деле я никуда не летала?

— Летала, — сказала Маша. — Но не ты, а твое сознание. Или, точнее, твой дух. Я читала, что многие ведьмы не летают на шабаш, а посылают туда свою душу. Душа словно становится материальной. И если ты смогла это сделать, выходит, ты… растешь, совершенствуешься.

— Плевать мне, куда я расту! У нее нет спины. У этой твари! — в который раз повторила Землепотрясная Даша. Не в силах удержать себя в положении сидя, летунья мерила шагами комнату Башни. — Она присосалась к нему! Как противная пиявка… Она тянула из него силы!

— Тварь без спины? — подала голос Катя.

— Но он не видел этого. Он же с ней только спереди… — нервно пояснила Землепотрясная. — Только с одной стороны. И мне кажется, он вообще думал, что спит. И я думала так же вначале… Но это был не сон. Не сон! Маша, почему ты такая, — набросилась Чуб на студентку, — вся непонятно-романтичная?

— Потому что не понимаю, — сказала Ковалева. — Мне известно только одно существо, у которого нет спины. И да, оно весьма романтичное…

— Ну?

— Мавка.

— Кто-кто?

— Ты Лесю Украинку читала? Пьесу «Лесная песня»?

— А то! — зло осклабилась Чуб. — У меня мать — литературный критик, забыла? Но в пьесе Мавка — хорошая. И целая! Абсолютно. И какая Мавка вообще?.. Они же в лесу, а тут — Город. Центр Киева!

— Вот и мне непонятно… — призналась Маша.

— Возможно, — предположила Дображанская, — у Руслана есть сосед, а у соседа — оранжерея. Я тоже подумываю сделать оранжерею на крыше. Саксаганского — улица не для самых бедных, кто-то вполне мог завести в соседней квартире хоть целый сад.

— Лесина Мавка была из вербы, — нахохлилась Чуб.

— Декоративные вербы сейчас тоже есть, — сказала Катя.

— Тогда это какая-то декоративная Мавка! Или не Мавка. Что ты еще о них знаешь? — повернулась Землепотрясная к Маше.