Каменное сердце

— Руки! — скомандовала я Соколову, решив сковать единственными наручниками именно его, так как он представлял наибольшую опасность. Соколов не пошевельнулся. — Я сказала — руки! — я дернула пистолетом и сделала шаг вперед к Соколову, не теряя при этом бдительности. Соколов источал опасность, и я была настороже.

— Щас, — наглым тоном заявил он, стараясь выглядеть спокойным, но все же было заметно, что он испуган, — только ботинки зашнурую…

— Я кому сказала! — и я резко, с размаха, ударила Соколова пистолетом по лицу. Он присел и закрыл его руками.

— Руки, козел! — я подошла ближе и сковала прижатые к окровавленному лицу руки Соколова железными браслетами.

И только сейчас я обратила внимание на Бакаева. Тот, воспользовавшись моментом и отойдя немного от шока, решил рвать когти — медленно пятился к двери. Еще мгновение — и он даст деру. Но я не собиралась выпускать ситуацию из-под контроля.

— А ну, ты, стой! — резко закричала я, оставляя Соколова и направляя пистолет на Бакаева.

Колян остановился и заканючил:

— Да я-то тут при чем? Я так просто зашел…

— Стоять! А то будешь при чем, — скомандовала я. Бакаев послушно замер на месте. — Так, а теперь, голубчики, надо вас как-нибудь успокоить…

Я принялась осматриваться в комнате, пытаясь найти что-нибудь подходящее для того, чтобы связать заодно и Бакаева. А то, не ровен час, и этот попытается оказать сопротивление. Справиться-то я с ним, конечно, справлюсь, только не хочется мне всего этого…

— А ну, иди сюда! — крикнула я Коляну, увидев в углу на диване ремень, принадлежавший, очевидно, Соколову. Взяв ремень, я скрутила им руки подошедшего ко мне Бакаева, с перепугу ставшего вести себя весьма покладисто.

— Баран… Ну, просто баран… — бормотал Соколов, сидя в углу на полу со скованными наручниками руками. — Тебе все равно не жить! — прошипел он. Вероятно, Бакаеву, а может, и мне.

— Ну-ка молчать! — прикрикнула я на него. — А то мозги вышибу!

— Ух ты, какая крутая девочка, — то ли восхищенно, то ли издевательски произнес Соколов. Странный он все же человек, я никак не могла раскусить его. — Может, ты и стрелять умеешь?

— Даже не сомневайся, кретин! Отстрелю тебе кое-что, как здрасьте!

— А я при чем? — все еще ныл Бакаев.

Не таким уж он и крутым оказался, когда дошло до дела. А вот Соколов производил как раз обратное впечатление. Ну, ничего, я выведу эту сладкую парочку на чистую воду.

В душной каморке стало нестерпимо жарко. Я оглянулась на окно. Оно было плотно зашторено, да еще и закрыто наглухо. Осень все-таки. Но день сегодня выдался жаркий, воздух в комнате накалился так, что дышать стало абсолютно невозможно.

Я скинула с себя парик, теперь было уже все равно, Бакаев и так меня узнал. Бросив его на диван, я пригладила рукой растрепавшиеся под ним волосы и тут же поймала на себе изумленный взгляд Соколова. И без слов было понятно, что теперь и он меня узнал. Ведь виделись мы совсем недавно.

— Ба-а! — протянул он. — Надо же! Вот так встреча! Детка, так ты нашла салон красоты? Или как? А, милашка?

Бакаев стоял у стены и с недоумением наблюдал эту странную для него сцену.

— Я эту сучку тоже знаю, — кивнув на меня, пояснил ему Соколов, — сегодня только видел. Во дает! — на этот раз с нотками восхищения в голосе произнес Витек. — Ну, молодец, ментовка! Как ловко все подстроила!

— Что такое? — спросил заинтригованный Бакаев.

— Да она сегодня шарилась вокруг меня, когда я по делам ездил. Так, значит, все-таки ты навел, сучонок? — Соколов снова озлобленно посмотрел на Коляна.

— Да ты что? Я вообще не врубаюсь, о чем базар!

Соколов изучающе посмотрел на Коляна, потом отвернулся. Поднял глаза на меня.

— Сдал меня корешок? — спросил он, обращаясь ко мне.

— Заткнись! — рявкнула я. Мне уже осточертели эти пустые разговоры непонятно о чем. Настал мой черед говорить. Я была намерена прояснить ситуацию. — Короче, так, — я посмотрела сначала на Бакаева, потом на Соколова. — Слушайте меня внимательно. У меня в сумке лежит диктофон. Все, о чем мы и вы здесь говорили, сейчас фиксируется. Зафиксируется и то, что вы скажете сейчас. — После этих слов Соколов презрительно фыркнул. — Так вот. Вы сейчас расскажете мне все, что меня интересует, а я подумаю, что с вами делать. Захочу — отпущу, захочу — перестреляю вас тут обоих к чертовой матери. И ничего мне за это не будет. Как вы правильно догадались, господа, я являюсь сотрудником милиции и оформлю вашу смерть, как надо — мол, вы оказали сопротивление при задержании. Материальчик на вас уже есть, так что мне не составит труда убрать вас, как только вы мне перестанете нравиться. А ты, — я кивнула на Соколова, — уже перестаешь мне нравиться. Так что все зависит от тебя, — и я в упор посмотрела на Бакаева, напряженно пялившегося на меня во все глаза. — Чем быстрее ты расскажешь мне всю правду, тем лучше для тебя.

— Что… что я должен говорить? — Бакаев так перетрухал, что начал заикаться.

— Все! — категорично заявила я.

— Не понял… — пролепетал перепуганный Колян.

— Мне нужен полный расклад по убийству Приходько.