Каменное сердце

— Нужно-нужно. Такие вещи делаются, чтобы их носили, а не место в сундуке занимать. Опусти же руки, дай посмотреть. И правда неплохо смотрится. А ведь с первой попытки и без всяких эскизов! Слышал, Олежка? С первой попытки, и в точку.

— Остальные такие же?

— Все с индивидуальным дизайном! — возмутилась девушка. — Сейчас покажу.

Торопливо наводя последний блеск, она обтерла и сполоснула остальные украшения, подняла перед собой.

Пожалуй, это были все же не колье, а гривны. Тяжелые шарики на концах, чтобы удобнее сдвигать и раздвигать украшение, массивная средняя часть. Шарики и толстая полоска треугольного сечения; шарики и витая полоса, подозрительно похожая на вмятую в глину веревку; шарики и широкая пластина, по типу царского оплечья.

— Здесь бы еще чеканку сделать, — указал на «оплечье» Олег. — Как раз по матовой поверхности хорошо смотреться будет. Но в общем, ничего. Такое подарить не стыдно.

— И я так ду…

Услышав хрип, они одновременно повернули головы к костру. Тария, выпучив глаза, обеими руками вцепилась в край колье, но пальцы глубоко вдавило в кожу. Верхняя часть украшения погрузилась в шею уже так глубоко, что первого ряда «луковок» было не различить. Шарики на концах, которые всего минуту назад не доставали друг до друга, теперь захлестнулись и продолжали сжимать захват.

— Проклятье!

Они одновременно кинулись на помощь, попытались растянуть шарики в стороны — но куда там! Их было проще оторвать, чем развести. Да и оторвать — не так-то просто.

— Она же умрет! — взвизгнула Роксалана.

Середин рванул меч — и тут же сунул обратно. Золото вошло в тело так глубоко, что подцепить его, не раскромсав половины горла, было невозможно. Кочевница уже не хрипела — колье окончательно пережало ей горло. Лицо девушки быстро начало синеть, тело скрючило судорогами — оно вырвалось из рук Роксаланы, запрыгало на бревнах, выбивая какую-то бессмысленную чечетку.

— Оле-ег!

Ведун решился — выхватил клинок, рубанул ей по шее сзади и сбоку. Украшение с металлическим звоном слетело вниз, поверх него хлынула струя крови.

— Ты же ее убил! Ты ее убил, идиот!

— Не ори! Сзади артерий нет. Тряпку лучше найди, рану зажать.

— Где я ее тебе найду?

— Держи рану! — Олег упал на колени, рванул с Тарии шаровары, ножом отсек нижний край рубахи, располосовал ленту пополам, один из кусков сложил, сунул Роксалане под руку. — Держи! Сильнее дави, с этой стороны не задушишь! Держи… Повязкой на горле так не затянешь.

— Течет!

— Дави и жди… — Середин вскочил, подправил веслом движение плота, чтобы не наскочить на поваленную осину.

— Вроде, дышит.

— Коли пережила, теперь должна выкарабкаться.

— Ничего себе, шутки.

— Держи… — Олег вернулся, присел, намотал на шею кочевнице тугую повязку, приложил ухо к груди. — Слабенько, но есть. Подвинься, я ее в палатку отнесу.

Он пристроил девочку под навесом к теплой, освещенной солнцем стене, прикрыл кошмой, вернулся на свет.

— Иногда так курить хочется, просто невмочь. — Роксалана держала в руках обрубки колье. — Значит, говоришь, огонь убивает любое колдовство? Что-то у этого золота дурная наследственность. Да и у мечей твоих тоже.

— Меч нужен, чтобы убивать, — подобрал Середин остальные украшения. — Ему кровавая наследственность не помеха. А это… Представляешь, еще кто-нибудь по незнанию напялит?

Он взвесил гривны в руке, широко размахнулся и…

— Ты что?! — повисла Роксалана у него на руке. — Это же золото!

— Это золото убивает, малышка. Будет лучше, если оно исчезнет.

— Нет, не нужно! — не отпустила его рукава девушка. — Его не надо носить. Его испортить можно. Сломать, расплющить. Но это же все равно золото! В монеты переплавить можно, медальоны какие-нибудь, аксельбанты, фольгу сусальную сделать. Не все же на горло цепляют. Тут его тысяч на пять евро, а у нас ни копейки денег! Глупость делаешь, Олежка. Оставь. Сунем подальше в сундук, и никаких хлопот. Коли приспичит, локти кусать придется. А так — отломаем кусок, и все. Мы при капитале.

— Ладно, убери, — с доводами спутницы было трудно не согласиться. — Только аккуратнее там. Вдруг, они еще и ползают?

— Умели бы, давно приползли. Бедная девочка… Я теперь, наверное, никогда в жизни ничего надеть не решусь. В смысле, на шею.

— И я, — передернул плечами Олег. — Что же это за магия, что нежити такую силу придает?

Плот плыл по реке, и небольшие волны, заплескиваясь на бревна, старательно слизывали не успевшую свернуться кровь.

— Она выживет? — после небольшой паузы поинтересовалась Роксалана.

— Должна, если повезет.

— В каком смысле?

— Крови она потеряла немного. Слабой пару дней будет, но потом все восстановится. При хорошей кормежке, естественно. Если мха болотного успеем в ближайшие часы найти и к ране приложить, то заражения крови можно не бояться. Он отличный антибиотик. Ну, и все. За пару дней все запечется, потом только заживать будет.

— А я думала, антибиотики только в двадцатом веке изобрели.