Каменное сердце

— Не совсем, — ответила Мария, в ее голосе чувствовалось напряжение. — Я никогда не думала, что дело зайдет так далеко. Я только считала, что Софи нужна помощь. — Она замолчала на несколько секунд, сжимая трубку в руке. — Знаешь что, Дункан? Я рада, что это она убила его, а не наоборот. Когда я узнала, что Гордон избивает ее, я испугалась, что он ее убьет.

— И ты все время об этом думала?

— Да, подспудно… Я скучаю по тебе, — снова сказала Мария, чувствуя себя опустошенной.

— Алисия захотела пойти на похороны — она знала Гордона, заходила к нему в магазин.

— Я видела твою жену. Она знает о нас?

— Нет. В эти выходные мы собираемся поговорить с Джеми о том, — он запнулся, — что разводимся. В понедельник я переезжаю.

— Правда? — спросила Мария. — Я рада. То есть я хочу сказать, мне жаль, что все так вышло с твоей семьей, но я рада за себя. Я только что встретила ее дядю. Мы говорили о старых документах из земельного реестра, и у меня появилось нехорошее предчувствие. Он ничего не знает.

— Он знает о нас с Алисией уже давно, — возразил Дункан. — И хочешь верь, хочешь нет, но он не встал ни на одну из сторон.

В голосе Дункана Мария уловила колебание и подумала, вправду ли он верил в то, что говорил, или просто пытался убедить себя.

— Все будет хорошо, — сказала она.

— Я знаю. — Он сделал паузу. — Я хочу, чтобы все поскорее закончилось и мы могли видеться. Я чувствую себя так, словно меня отправили в ссылку.

— Я понимаю.

— Почему мы не нашли друг друга тогда, много лет назад? — спросил мужчина. — Прежде, чем встретили других?

Мария молча держала трубку в ладони, ее сердце сильно стучало, казалось, что его стук слышен Дункану.

— Потому что нам предстояло совершить множество ошибок, — прошептала она. — И мы не хотели делать это друг с другом.

Глава 22

— Мне нужен подарок на день рождения Тоби Дженкинс, — сказала Фло, когда они субботним утром уселись завтракать.

— А когда у нее день рождения? — спросила Мария. Она стояла у тостера, дожидаясь, пока разогреется следующая порция замороженных вафель.

— На следующей неделе, — ответила племянница. — Мы пойдем к ней после уроков.

— Она спрашивает, в какой день, тупица, — заметил Саймон.

— Не называй меня тупицей! — хнычущим голосом произнесла Фло.

— Она права, Саймон, — сказала Мария. — Знаете, давайте-ка поедем в Торговый центр. Купим подарок Тоби, а вам — новые кеды.

— «Найк»? — заинтересовался мальчик.

— Само собой, — ответила Мария, обрадовавшись тому, что предотвратила очередную ссору. Она положила детям вафли; пока они мазали их маслом и поливали сиропом, Мария налила себе кофе, уселась на противоположном конце стола и попыталась читать «Хатуквити Энкуайер».

Она опасалась натолкнуться на статью о Софи, поэтому пролистнула страницу с новостями и сразу обратилась к гороскопу, комиксам и прогнозу погоды. В последние дни газета служила предлогом отсрочить беседу с племянниками; Марии требовалось сначала выпить чашку кофе и мысленно подготовиться к этому разговору. Хотя им было всего шесть и десять лет, они требовали от нее больше правды и логики, чем взрослые, с которыми ей до сих пор приходилось общаться.

Иногда Мария вспоминала горы: как они с Альдо вместе завтракали, обсуждая события в мире, свои планы на день, работу других археологов.

Поверх газеты она взглянула на Фло, та, нахмурив лоб, резала вафли на маленькие кусочки.

— Тебе помочь? — спросила Мария.

— Нет, спасибо, — ответила девочка, не поднимая головы.

Мария снова сделала вид, что читает. Она подумала о Дункане. В эти выходные они с Алисией собирались поговорить с сыном о разводе и о том, как изменится их жизнь.

Мария перевернула страницу и вспомнила об Альдо — увидятся ли они еще когда-нибудь? Когда она планировала развестись с ним, обязательная отсрочка, предусмотренная законами штата Коннектикут, казалась ей насилием, наследием пуританства, этаким отеческим шлепком пониже спины: мол, разойдитесь-ка по разным комнатам и подумайте, какую глупость собираетесь совершить.

С тяжелым сердцем она думала о том, что Дункану только предстоит через все это пройти. Она не знала, что будет дальше: смогут ли они встречаться открыто и когда Дункан познакомит ее с сыном. Ей казалось, что отсрочка дается супругам для того, чтобы их обида по отношению друг к другу стала еще острее, перед тем как они окажутся по разные стороны барьера в суде. При мысли о том, какую роль она сама сыграла во всей этой истории, Мария ощутила, как все сжалось у нее внутри.

С другой стороны, то, как стремительно был аннулирован ее брак, напоминало скоропостижную смерть одного из членов семьи по сравнению с болезненной агонией девяноста дней отсрочки в соответствии с законами Коннектикута. Мария чувствовала, что она не в силах позвонить Альдо, снова услышать его голос, рассказать ему о преступлении Софи; вместо этого она написала мужу длинное письмо и приложила копию своих рабочих заметок, касающихся захоронения.

— Можно я поеду на месте стрелка? — поинтересовался Саймон.

— Что? — растерявшись, переспросила Мария.