Каменное сердце

— Он был несчастлив, потому что мама била нас, — промолвила Фло.

— Папа всегда говорил, что она сядет в тюрьму за то, что делала с нами, — добавил ее брат. Голос его звучал глухо и одновременно горько. — Он говорил, она кончит в тюрьме.

У Марии закружилась голова. Стук сердца отдавался в ушах.

— Но Софи никогда не смогла бы причинить вам боль, — сказала она.

Фло покачала головой:

— О да, она могла. Она всегда так делала.

«Они лгут, — подумала Мария. — В точности как их родители». Ей захотелось прыгнуть в шлюпку и уплыть, бросив детей на острове. Однако она заставила себя оставаться на месте и попыталась унять дрожь в голосе.

— А в тот раз, когда Софи оказалась в госпитале и говорила, что она упала с лестницы? — начала Мария. — А ты была вся в синяках, Фло? Ты сказала, что она упала на тебя. Это правда? Все так и было?

Руки Фло сжались в кулаки. Она покачала головой; рыдания мешали ей говорить.

— В тот день мама сильно побила Фло, — сказал Саймон.

В мыслях Мария вернулась в тот зимний день, когда она подслушала разговор Софи с Фло в библиотеке Хатуквити, и поняла, что дети говорят правду.

— А что же тогда случилось с вашей мамой? — неожиданно спокойно спросила Мария. — Как она оказалась в больнице?

— Папа столкнул ее с лестницы, — ответил Саймон. — Чтобы наказать за то, что она избила Фло. Он столкнул ее, а потом закрыл дверь и сказал, что надо оставить маму там, чтобы она подумала о том, что натворила.

Фло рыдала еще сильнее; Мария прижала девочку к себе и стала баюкать, словно прося прощения за то, что причинили этим детям их родители. Слова Саймона потрясли Марию, но у нее не оставалось сил на то, чтобы как-то на них реагировать. Она вспомнила страстную речь, которую Софи произнесла перед ней и Питером, о том, как родители Гордона запирали его в подвале, и подумала, а не прячут ли Софи с Гордоном в собственном подвале рождественскую елку прямо с украшениями.

— Интересно, а папе в гроб положили какие-нибудь подарки? — через какое-то время спросил Саймон.

— В наше время так уже не делают, — сказала Мария.

— А почему? Это неплохая идея. Я бы хотел взять с собой мой скейтборд. И телевизор.

— А я хочу мою пачку, — заметила Фло. Она больше не рыдала, только тихонько всхлипывала и сосала большой палец.

— Думаю, у папы все-таки было много подарков, — доверительным тоном произнес Саймон. — Ты же сказала, что людей, которых любили при жизни, хоронят с подарками. А мы все любили его.

— А как же ваша мама? — поинтересовалась Мария, страшась услышать ответ. — Ей бы вы положили подарки?

— Конечно, — ответил Саймон. — Ее мы тоже любим.

— Очень любим, — добавила Фло.

Глава 25

В пятницу после обеда Мария должна была отвезти Фло на праздник к Тоби Дженкинс, проводить Саймона на первую встречу с доктором Миддлтон, купить продукты, забрать обоих детей и проследить, чтобы в шесть часов они были готовы ехать к Эду и Гвен, которые забирали их с ночевкой. Дункан должен был прийти на ужин — они встречались впервые с тех пор, как он переехал из своего дома в мастерскую.

Когда Мария проснулась, график предстоящего дня угрожающе всплыл в ее воображении. Она попыталась выстроить события столбцами, как в ежедневнике: слева — время, справа — назначенная встреча. Однако она ни на секунду не могла отвлечься от страшной мысли — детей била Софи, а не Гордон. Мария никому об этом не сказала и сейчас пыталась найти слова, чтобы попросить детей хранить это в секрете от Эда и Гвен.

Саймон остался в машине, а Мария взяла Фло за руку и повела по мощенной плиткой дорожке к дому Тоби Дженкинс. Дверь открыла мать Тоби — женщина с преждевременной сединой в волосах и ослепительной улыбкой.

— Вы, должно быть, Мария, — произнесла она, пожимая Марии руку. — Я Оливия Дженкинс.

— Здравствуйте, — отозвалась Мария.

— Беги скорее, Фло, — сказала Оливия, потрепав девочку по волосам, заплетенным в косички. — Без тебя праздник не начнется.

Фло стояла в дверях, не решаясь идти дальше, с подарком, завернутым в бумагу с фиолетовыми мишками.

— Иди, детка, — помогла ей Мария. Чтобы девочка почувствовала себя увереннее, она положила руку ей на плечо.

Мария знала, как тяжело для Фло было войти в комнату, полную детей, которые знали о том, что случилось с ее матерью. Миссис Кэннон сообщила ей, что в школе Фло и Саймона дразнили.

— Может быть, останетесь выпить кофе? — спросила Оливия. — Некоторые другие мамы остались здесь.

— Саймон ждет меня в машине, но все равно спасибо, — поблагодарила Мария, отметив про себя слова Оливии про «других мам».