Каменные драконы (СИ)

Когда он нашел ее тело в дымящихся руинах, она без устали кричала: «Сжечь их всех!», а смех ее был совершенно безумным. Огонь практически не тронул ее тело, чего нельзя было сказать о Томмене. Обугленный остов с короной на голове она держала на коленях. Когда Джейме попытался заговорить с ней, она горячо утверждала, что спасла сына. «Огонь — это спасение» — убеждала она, рыская руками по плиткам залы, заваленной обгорелыми трупами, — «огонь всех очистит: и тебя, и меня. Мы Таргариены, Джейме, огонь очистит нас, и мы будем жить вечно». Он не смог больше слушать, обнажил меч, но так и не занес. Перед ним словно снова стоял Эйерис со спутанной бородой и безумным взглядом. Король, которого он защищал и которого предал. Он дал ему холодное железо и покой, приняв взамен проклятие. Он человек без чести отныне и впредь. Он обнял сестру, вспоминая, как баюкал ее в своих руках в долгие грозовые ночи, когда она боялась молний и забиралась к нему в кровать. Вспомнил их первую ночь, свои неумелые руки и безумные речи. Вспомнил все те вещи, что делал ради их любви, ради нее, ради ее детей, которые так и не стали их общими детьми. И сомкнул руки на ее шее, даря последнее благословение. Он посчитал это милосердием.

Еще долго потом он сидел на руинах дворца, опекая ее труп, нежно покачивая, прижимал к груди, и слезы как ливень текли по его щекам, вскрывая в его памяти все новые и новые тайники, вымывая их и оплакивая. Он любил свою сестру и всегда будет любить ее буйный нрав и дерзкий разум. Она была смелой, она постоянно бросала вызов. Он будет помнить ее. Все это останется с ним до конца дней.

Он не рассказывал Бриенне. И не знал, сможет ли когда-то рассказать, но надеялся, что сможет. Это было тяжелое знание, но жена должна была знать о нем правду. Всю правду, которую она сможет выдержать.

Донесения прибывали со всех сторон. Вороны плохо летали ночью, но сумерки еще не полностью погасли. В воздухе постепенно разливалась вечерняя прохлада. Он собрал совет в своем шатре, как только солнце окончательно покинуло мир.

— Должны ли мы ждать ее здесь? — спрашивал Киван. Он многие годы был правой рукой отца, но в стратегии боя понимал много хуже Джейме. Он подчинялся ему, пусть и не беспрекословно. Его потрясла гибель Серсеи и Томмена. Ланселя считали пропавшим без вести, но по Кивану было видно, что тот мысленно попрощался с сыном и оплакал его.

— Это поле способно разместить обширное войско, — бодро начал докладывать Лорас Тирелл. Обожженный, израненный, едва идущий на поправку, он уже занимался всеми вопросами снабжения войска. Маргери, его сестра, спаслась чудом из сгоревшего города и находилась где-то в лагере, благополучно пережив своего третьего мужа. Ее потихоньку начали называть Вдовой Роз. Впрочем, прабабка Джейме пережила к 26 годам четверых мужей, родив пятому четверых сыновей, так что для юной и прекрасной королевы еще не все было потеряно. К тому же она все еще могла оказаться беременной новым королем. Доказать или опровергнуть отцовство было бы крайне сложным делом. Джейме мысленно сделал себе пометку приставить к ней молчаливого оруженосца, язык которого развязывался бы только для него.

— Обозы с провизией поступают каждый день. В достатке и воды, и припасов.

— Замечательно. Насколько хорошо работают наши посты? Кто объезжает дозорных? — Джейме собирался сделать это сам, как только закончится совет. Вопреки здравому смыслу, он ждал Бриенну. Он был уверен, что она приедет ночью. Упрямая, несговорчивая. Любимая. Моя. Он будет дураком, если караулы смогут ее остановить, и будет дураком, если она изрядно поколотит сумевший остановить ее патруль. Он улыбнулся совершенно по-дурацки, на миг забыв, где находится. Собравшись, он продолжил:

— Сам, я объеду их сам. Люди должны помнить того, кто их ведет, и видеть его регулярно.

Лорас подавил усмешку. Малец считает себя великим знатоком человеческих чувств. Что ж, надо будет ему припомнить эту ухмылку, когда он в очередной раз застанет его с каким-нибудь смазливым оруженосцем и спущенными штанами. Уже не говоря о взглядах на его обнаженный торс, иногда бросаемых Тиреллом. Не про тебя, мой дорогой. Довольствуйся оруженосцами и закрой уже рот.

— До утра всем спать. Следить за тишиной в лагере. Утром может быть битва, все кутежи пресечь, — раздавал он приказы в спокойной своей манере.

Разогнав всех, Джейме тяжело опустился в походное кресло. Готов убить за глоток воды, но как назло всех оруженосцев и слуг, похоже, оприходовал Тирелл. Не дозовешься. Вина не хотелось. Он становился трезвенником всякий раз, когда вспоминал липкие руки сестры, бессвязную речь и этого старого борова — Роберта. Покойся с миром, сукин сын, и да здравствует великолепный кабан. Он снова вскочил, меряя ногами шатер.