Каменные драконы (СИ)

— Синий, — Тирион махнул рукой на сверток, — хорошо с сапфирами сочетается.

И Селвин четко понял, что хочет поменять.

========== 60 Смерть на мягких лапах /Арья flashback ==========

Мокрым носом ближе к траве. Мощные лапы легко несут по лесу, подсвечивают траву вдали пары глаз братьев и сестер. Ноздри ловят тысячи запахов. Нетронутый снег, рябиновые кисти, пробежавший утром заяц, чужак. Чужак? Чужак?!

Стая мгновенно подбирается, образуя что-то вроде сети с подвижными ячейками, на каждом перекрестке которой — волк. Крупный, в холке больше, чем по бедро среднему человеку, с огромными челюстями и мощной, непробиваемой ни копьем, ни арбалетом шкурой. Дети Нимерии прекрасные охотники. Легкий шаг, бег, свадьба. Круговорот жизни в одной стае. Он так засасывает, что она готова не возвращаться никогда, но сила луны меркнет с рассветом, и она возвращается к своим, двуногим, плохо чующим. Там придется говорить, решать, думать не носом, а чем-то другим, не нужным волкам.

Марево перед глазами рассасывается медленно. Молодая женщина полулежит на подстилке, слыша приглушенный плач ребенка и ритмичную колыбельную мужским хриплым голосом. Она на ощупь тянется к столу и находит там искомое — грубо вылепленную глиняную кружку с водой. Джендри заботится о ней, пока она заботится о них всех. Вода сладка, как любая ключевая в этой местности. Их маленький пока лагерь разбит вокруг одного из ключей, два других неподалеку, и выбираться туда проще днем, но и ночью волки проводят. Она все больше любит стаю, но Джендри так переживает за нее, что она, уступив его укоризненным взорам, влезает в шкуру Нимерии или одного из ее детей только ночью, когда Убежищу действительно нужна защита. Какое хорошее слово — убежище. Джендри умеет вкусно назвать. Для кузнеца важно уметь не только ковать, но и говорить. Странно, но он умеет. Она любит его и за это в том числе.

Джендри стоит в полумраке, покачивая дочь. Малышка Лианна смотрит на мир его же синими глазами. Огромные, Баратеоновские, прекрасные. У дочери глаза Джендри, и именно поэтому Арья так любит ее. Невозможно забыть роды и ту утиную неуклюжесть, из-за которой она почти месяц еле ходила, но малышка перевешивает все тяготы. Такая ладная, такая хорошенькая. Его дочка. Джендри красив, его тело, голое до пояса сверху, поблескивает при свете лучины. Он отдает Арье на руки маленький сверток, и девочка жадно прижимается к груди. Мать морщится, поправляя захват, и потом блаженно засыпает с девочкой у груди. Проходит около получаса, когда она, проснувшись, не находит рядом мужа. Тихо встав, не потревожив Лианну, она скользит в соседнюю комнату. Джендри сидит тихо, водя пальцем по строкам. Что за упрямец. Он вбил себе в голову, что он должен научиться читать, коль скоро его дочь наполовину благородная леди. Арье и смешно, и грустно разом, но она не может смеяться над ним. Так это трогательно, так похоже на ее мужа. Вместо того, чтобы спугнуть его, она бесшумно возвращается обратно, благодаря лишний раз добрую старую школу наемных убийц, позволяющую любой молодой матери передвигаться так, чтобы детка не проснулась. Потом в проеме она шумит чуть сильнее и, слыша, что Джендри убрал книгу, медленно вплывает в проем, потирая глаза. Она идет нетвердой походкой к нему, словно бы еще не проснулась.

Женщина знает, что давным-давно солнце взошло, и ее муж скоро отправится ковать новые мечи для их маленького отряда, править зазубрины, отмывать кольчуги от ржавчины, да переклепывать на новых хозяев прочий доспех… Мертвым не нужны доспехи, то ли дело живым. Арья идет вслепую, зная наверняка, где Джендри. Он занимает много места и так громко дышит. Его ладони без труда сходятся на ее талии, и Арья улыбается своим мыслям. Ее муж многое делает громко. Она улыбается снова, открывая глаза, опускается на его колени, целуя переносье между синими-пресиними глазами. Ее ноги легко обвивают его пояс, он смеется так, как больше никто не умеет.

— Тебе надо выспаться, — говорит он со всегдашней своей бесхитростной улыбкой.

— Не хочу спать, — качает головой Арья, целуя его, а потом скидывает с плеч одежду, раздеваясь так, словно опаздывает куда-то.

— А чего хочешь? — спрашивает он ее как обычно, зная, что получит в ответ. И Арья договаривает последнюю фразу, после которой их маленький мир поглотят лишь звуки и движения:

— Тебя. И прямо сейчас.