Каменные лица

– Неплохо ты на Серифосе устроился, – прошипела Горгорина, наблюдая за городом с балкона, – Никогда бы не подумала, что увижу тебя здесь.

– Сериф куда лучше Наксоса для человека… с моими талантами, – невысокий мужчина, со слегка подзагоревшей, в золотистых лучах Солнца, кожей, медленно подошёл к медузе, встал рядом с ней на балконе, – Здесь душа может отдохнуть и наполнить мысли эмоциями, которые я уже смогу перенести на дифтеру в виде…

– Я поняла, Гектор, ты у нас голова что надо, – перебила насмешкой Горгорина мужчину, – Как там Полифем, навестил его перед тем, как покинул Наксос?

– Полифем… ты не знаешь? – певучий голос Гектора заметно помрачнел.

Красные глаза дрогнули, дыхание стало тяжёлым, будто лёгкие обросли бронзовым панцирем. Душу пронзила молния, уронив сердце в конец хвоста.

– Говори, – со скрежетом выдавила медуза шипящим змеиным языком.

– Его тело нашли… над ним издевались. Кто-то ослепил его и отравил. Неизвестно, от чего именно он умер, от…

– Кто-то?! Неизвестно?! – зарычала Горгорина, – Досифей не видит того, что происходит у него под носом?! – Гектор понимал, что гнев подруги направлен не в его сторону, но всё же, на душе стало неспокойно, – Я найду мразь, которая сделала ТАКОЕ с Полифемом, мне даже награды не будет нужно от того глупца, что зовёт себя царём Наксоса.

– Горгорина… это не всё, – выдавил Гектор, проглатывая голос, – Досифей ничего не сделал, потому что… он приказал выселить с острова всех нелюдей, а на несогласных объявил награду серебром и золотом.

Вертикальные зрачки сузились до прямых линий, ноздри распухли, как почки кипариса в период расцвета. В груди взорвался вулкан, выбивший горячий пар в голову. Чешуя затвердела, выпрямив хвост.

– В мифах… – начал было Гектор, как его тут же перебила медуза.

– Мне не интересно, что там в мифах! – зашипела ядовитым огнём Горгорина, – Меня не интересуют россказни мужей, которые даже не нюхали кровь на лезвии клинка. Храбрый Геракл вычищает навоз из конюшен, но перед этим, непременно, сдирает шкуру со льва.

– Горгорина, это…

– А небо держит плечистый Атлант, – с омерзительнейшей, отравляющей душу, насмешкой, пропела медуза.

– Горгорина, мифы, может, и приукрашивают события минувших лет, но всё-таки не врут. Поэзия…

– Мне не нужна поэзия Гектор. Я хочу плюнуть на скрюченное глупое лицо Досифея, замученное до смерти, перерезать ему глотку, вырвать оттуда гнилую душу, способную дать такой приказ, и скинуть её со скалы, чтобы она стёрлась в морскую пену. Я хочу крови, страданий и смерти этого выродка. В мифах о таком не говорят, – Змеиный голос Горгоны звенел раскалённым металлом, способным прожечь горы.

– И что, ты в одиночку заявишься на Наксос? А дальше что? Это тебе не отщепенцев или бандитов выслеживать, – голос Гектора потяжелел, – Ты не сможешь просто прийти и …

– А я и не собираюсь делать это одна, – перебила Горгорина, – Я приведу с собой сестёр из Ордена. Мы передавим глотку Досифею и его прихвостням, каждая тварь, причастная к истреблению нелюдей захлебнётся в собственной крови, – язык медузы шипел кипящей яростью.

Рыхлый песчаный ковёр расстелился вдоль границы моря, где солёная вода превращается в белую густую пену. Золото, падающее с небес, слепит глаза. Шум природы пронзил уши своей разнообразностью. Несколько трирем застыли возле берега, выкидывая в неглубокую воду находящихся на борту пассажиров. Многие из высадившихся людей оказались со связанными за спиной руками, остальные были при оружии и доспехах. Там, где песок встречает траву, вытянулась тропинка, ведущая вглубь острова. По притоптанной земле зашагал небольшой вооружённый отряд, навстречу морским пришельцам.

Море затекло в сандалии вместе с песчаными крошками и маленькими камушками, давя на стопы. Солнце падало на голубовато-зелёные глаза, разбавляя их золотом. Потрёпанный, морским путешествием, хитон, промок до самого пояса. Верёвка жгла руки не хуже раскалённого клинка.

– Так, так, так, посмотрите, кого нам Фемида отправила погостить, – полилось злорадство из-под густых чёрных усов, – Астерий будет ОЧЕНЬ рад тебя видеть, Тесей, – богатый плевок шлёпнулся об, закалённую шрамом, щёку заключённого.

Паталий подошёл ближе к узнику, готовя свой рот к следующему залпу. Глаза цвета морской волны даже не дрогнули. Свежая слюна впечаталась в лоб Тесея, раздавив желание подарить Паталию лёгкую смерть.