Каменные небеса

Самым последним он достал фломастер, на него он смотрел дольше всего, будто загипнотизированный. Он опустился на колени и написал на плите: «Здесь был Олег». Подумал немного, рассматривая надпись, и добавил к ней дату и место своего рождения, координаты проживания, номер паспорта, который он успел выучить наизусть, а также место работы и дату вылета. Он встал на ноги и остался стоять на месте, читая надпись снова и снова, не хотел уходить, да и некуда было.

Олег спрятал фломастер и прилег на пол неподалеку. Вот будет классно, подумал он, если далекие потомки найдут эту надпись, а рядом с ней скелет в скафандре, прямо фильм про космических пиратов и поиски пропавшего сокровища. Олег на секунду усмехнулся, но лишь на секунду, мрачный юмор только подчеркнул его положение. Он повернул голову и вновь посмотрел на свою надпись: чего в ней не хватает, заметил он, так это подписи. Он снова поднялся, достал фломастер и черкнул на полу коротенькую подпись.

Результатом он не был доволен, ему не нравилась эта надпись, слишком она походила на посмертные пометки на могильной плите. Постояв еще минуту с поднятым вверх фломастером, Олег вновь склонился и начал писать с самого начала. «Если ты читаешь эту запись, значит, ты тоже оказался…»

Далее возникла проблема, Олег не мог вспомнить слово, обозначающее местонахождение. «Ты тоже оказался…». Слово «здесь» вертелось у него на языке, но в голову никак не приходило. Он с ненавистью смотрел на фломастер, словно это тот был виновен в том, что он не может вспомнить слово.

Он хотел полностью изложить свои мысли, но не мог. Помимо слова «здесь» он обнаружил, что еще много какие слова он никак не может вспомнить. Олег почти физически чувствовал, как очерствел его ум. Он как камень посреди водного ручейка, слова просто обходят его стороной и не желают быть подвластными ему в этот, возможно, последний момент. Обезвоживание дало о себе знать в самый неподходящий момент.

Олег попытался написать текст без тех слов, что вдруг стали ему недоступными, но с каждой попыткой получалось все хуже. Словарный запас вытекал у него из головы слишком быстро. Он не успел сделать даже короткой записи, в глазах на секунду потемнело, а мир поплыл. К горлу подкатил ком чего-то горького, в носу запахло дымом. Олег встал и попытался посмотреть вдаль. Мир под его ногами закачался, и он упал на бок. Что-то трещало у него в скафандре, но ему лень было проверять, сильно захотелось спать. Глаза начали слипаться, он заставлял себя не погружаться в сон. Он списывал головокружение, которое чувствовал в последние минуты, на недоедание, однако если бы скосил глаза на датчик кислорода, заметил бы его слишком низкое значение: человек потребляет литр кислорода в час, если бы не запас в баллоне и не регенератор, космонавт задохнулся бы еще до того, как попал в открытый космос. Баллон позволяет дышать в течение двух дней, он содержит семьдесят литров кислорода под давлением, с электролизом этот срок увеличивается до четырнадцати дней при отсутствии лишних трат заряда батареи. Однако Олег не сидел на месте, к тому же многократно включал фонарь, и этим сократил свое время. Надо было пользоваться запасным фонарем, а не тем, что установлен на шлеме. Эрни или Петя догадались бы об этом.

Робот безучастно стоял в стороне. Олег посмотрел на него далеким мутным взглядом.

– У меня заканчивается кислород, – сказал он. – А ты так и будешь стоять, да?

Никакого ответа.

– Я все про тебя знаю, можешь не притворяться, – голос Олега сорвался. Он сконцентрировался на своей гортани и голосовых связках. – Ты шпион, это абсолютно точно. Не притворяйся, будто ты здесь, чтобы полы подметать. У меня чистые ботинки. Ты здесь, чтобы следить за мной. Сейчас, когда времени почти не осталось, мне больше всего нужна помощь твоих хозяев. Зови их сюда.

Олег осмотрелся, не повыскакивали ли из траншей белые тела. Никого вокруг не было.

– Я раскусил их игру, они могут притворяться тупыми сколько угодно. На самом деле они ведут себя так в экспериментальных целях. Я для них все равно что муравей, отдалившийся от муравейника. Давай, скажи, что это не так. Молчишь? Ну хорошо, молчи, муравей скоро задохнется и потеряет сознание. Кому какое дело до муравья.

Мир перед глазами Олега без перерыва куда-то падал, он пытался себя переубедить, что это лишь одурманенное восприятие и нарушение функций внутреннего уха, но ничего не мог с собой поделать. Попытайся он встать на ноги, сразу же упал бы.

– Ставили на мне эксперимент, хотели посмотреть, как я поведу себя в таких условиях? Отвечу ли агрессией на агрессию. Эрни вы схватили и держали у себя, смотрели за ним, изучали, а я, значит, был контрольной группой. Весь наш мир для вас эксперимент. Так вот, ход исследования нарушен, объект догадался, что он находится внутри теста. Данные более не репрезентативны.