Каменные небеса

– У нас на Ео самая большая ценность – искусство. Ни драгоценные материалы, ни техника, ни власть, ничто так не воспринимается как художественные произведения. Но и искусством у нас называется не то, что называется искусством у вас. Практически любой предмет, созданный ручным трудом, рассматривается у нас с художественной стороны. И здесь вы нас обошли, создавая повседневные предметы, вы даете вещам самые разные формы, до которых мы бы никогда не додумались. Ваши вещи для нас интереснее, чем наши собственные, именно поэтому мы берем у вас то, что вы выкидываете и привозим сюда. Можешь спросить нас, почему мы берем мусор, а не картины художников, музыкальные записи или красивые скульптуры. Почему мы украли именно пустую бутылку из-под шампанского? Сейчас объясню. Вспомни любое полотно известного художника, например «Последний день Помпеи», за этим произведением стоит история, чувства, оно описывает извержение вулкана и разрушение целого города. Но и у стеклянной бутылки история не меньше. Первые стекольные мастерские появились почти три с половиной тысячи лет назад, даже стеклодувная трубка в той или иной мере сохранившая свою технологию до сих пор, появилась раньше извержения Везувия. Бутылки имели самые разные формы, толстые, круглые, плоские, в одних подавали воду, в других хранили парфюмерию, в третьих медикаменты. На бутылях гравировались сцены из мифологии, плоды растений и человеческий профиль. А четыреста лет назад появились печи для обжига и темное стекло. История бутылок содержит не меньше событий, чем история живописи, немало человеческих судеб завершилось разбитой бутылкой, тысячи влюбленных познакомились благодаря стеклу. В пятом веке до «вашей» эры богатый римлянин продал свою служанку в бордель из-за разбитой бутылки, а в семнадцатом две французские семьи помирились благодаря бутылке вина. Это ничуть не менее важная часть цивилизации, чем картины и скульптуры. Но никто не обращает на бутылку внимания только из-за того, что они часто встречаются в обычной жизни.

Олег обернулся и увидел, что возле него стоит самый обыкновенный нелюдь. Это он с ним разговаривал, при этом Олег слышал его слова, хотя тот не разжимал губ. Голос, который звучал у него в голове, был его собственным, голос Олега Витальевича, только более низкий и медленный.

– Зачем вы все это время притворялись глупцами? – спросил Олег.

– Это была очень хорошая возможность узнать, как люди ведут себя в необычных условиях. Ценный опыт, – ответил нелюдь. – Наша главная черта – любопытство. Все, что мы делаем, происходит из нее.

– Но я ведь вас бил, стегал веревкой по спине и даже бил кулаком по голове.

– Те, кого ты ударил, гордятся этим во всеуслышание. Считай это дружеским похлопыванием по плечу.

– А этот ваш палаточный городок, Нелгород, вы ведь собрали его прямо перед моим приходом.

– Да, хотели узнать, как ты будешь вести себя в чужом поселении, и хоть ты прятался, мы за тобой следили через робота. Ты ведь не сразу догадался, что он шпион?

– Нет, догадался я почти сразу, но не был уверен.

– Значит, мы тебя недооценили. А теперь нам надо спешить, – сказал нелюдь. – У тебя заканчивается кислород.

Олег обратил внимание, что он сейчас совсем не дышит, хоть он и пытается набрать воздуха в легкие, ветер ходит туда и обратно по принуждению, а не из необходимости.

– Теперь все честно, мы видели твою планету, ты видел нашу. Но это еще не конец твоего путешествия. Приготовься, есть еще одно место, которое мы хотим тебе показать.

Город со статуями начал удаляться. Олег приблизился к Сфере, влетел в коридор между плитами и вновь полетел к бесконечным далям. На этот раз он мчался во сто крат быстрее. На такой скорости коридор не казался прямым, он постоянно менял направление, изгибался, и виделось, будто он извивается, как флаг на ветру. Одинокие Сферы с такими же одинокими безжизненными планетами мелькали во время пути как вспышки, причем Олег замечал лишь малую часть из них, а остальные пролетали так стремительно, что оставались невидимыми из-за его медленной реакции.