Каменные сердца (СИ)

Не колеблясь более ни секунды (насколько это возможно, когда ты одновременно расстегиваешь халат и ремень на брюках), Джо залез внутрь собственноручно возведенного гнезда и взял Туве под шелест листьев зана.

**

Кончил Джо быстро и почти сразу же задремал, прильнув к Тувиному животу, будто невероятных размеров младенец. Она же еще долго лежала без сна, вслушиваясь в завывания ветра, шорохи в кроне и тихий шепот бесстрастных холодных звезд, и гадала, как отныне сложится их жизнь. Ей нравился Джо, она нравилась ему. Но…

Мужчины охотно берут и не торопятся отдавать. Мелкий Джонатан не исключение. Туве прямо-таки исходила потом, и вовсе не от бурного оргазма, как решил, задремывая, Хайд, а от сокрушительной слабости.

Люди обращаются с без затей: забирают, если могут, и тратят без оглядки. Что ж, они платят за это свою цену — их тела увядают в какие-то жалкие доли Круга.

Другое дело — туве, траины, пикси, кнолли, ффыски и другие существа, чья проходит множество сложных циклов, формируя плотный мощный .

Вселенная не чужда иронии, и люди, безусловно, являются одной из ее шуток. Злых шуток, как ни прискорбно. Человек сотворен, чтобы , брать все без остатка, вне зависимости от того, ему нужен объект вожделения. Мир за пределами свитого Джонатаном гнезда служил хорошим тому примером.

Людская жизненная сила свободно выплескивалась с гневом, радостью, печалью, но и возвращалась легко — так вода проникает в дырявую канистру, опущенную в ручей. Жидкость никогда не заполнит емкость полностью, но и пустовать ей не придется.

Канистра Туве была целой, а открутить крышку представлялось задачей не из простых. Хотя Джо справился с этим с поразительной легкостью. Немудрено — он ведь человек. А поцелуи — самый действенный способ обмена или кражи оной.

Туве вздохнула. Теперь наступила пора для вздохов.

Аккуратно высвободившись из объятий Джо, она прильнула к теплому шершавому стволу , которого здесь почему-то величали Старым Лораном. Может быть, все еще обойдется. Может быть, Джо ее полюбит.

Но если нет, то Колесо Вселенной раздавит их, как машина — дождевых червей, покинувших свои подземные убежища. Плата за поспешность и неосмотрительность высока в любом случае, но в подобных ситуациях это почти всегда — смерть.

**

Как нам повезло, что Дриббл умеет кидать Мендос, лежа лицом вниз, приближалась к люку. Пардон, милашка, мы обдерем твою мордашку. Все лучше, чем сдохнуть.

Наконец мне представился шанс перебежать улицу, и я, набрав в легкие воздуха, как перед нырком, рванулась наискосок от своего укрытия. Кто-то заметил Томов силуэт, но пули вышибли мозги лишь его длинной и слишком медлительной тени. В зазор между домами я с трудом протиснулась боком. Почему здания не поставили вплотную? Наверное, специально ради такого случая!

Лампу в фонаре над выходом из проулка разбили, упростив мне задачу скрытно вылезти наружу.

Подавляющее число людей на площади либо уже умерли, либо умирали, но легче от этого не становилось: многие из них, сознательно или нет, желали отправиться в большой компании. Коренастый бородатый мужик с ручным пулеметом корчился в конвульсиях у еще недавно белой стены, обильно заляпанной внутренностями (которых, по мнению старика Срама, в человеке несколько сотен километров). Однако пулеметчик продолжал упрямо вдавливать палец в спусковой крючок — или уже не мог разогнуть его, — бросая уцелевшим недюжинный замысловатостью траекторий стрельбы. Нескольких выбежавших из переулка шинкэтцев буквально разорвало на куски. Я проползла на четвереньках мимо лежащего на боку мужчины, судорожно пытающегося перезарядить миниатюрный «энграм». На воротнике некогда роскошного купеческого одеяния холодно сверкал золотой орел. Вряд ли, впрочем, у дядьки получится сменить магазин одной рукой — вторая болталась на ошметках сухожилий и рукава. Чуть поодаль дюжий полицейский, издавая жуткий булькающий рев, забивал кого-то своей каской. Меня начало подташнивать. Отслужившее оружие, гильзы, внутренности, кровь, осколки костей, куски тел. Как там говорила Туве? Мир каменных сердец? Скорее уж не сердец, а мозгов, если люди поныне грызутся друг с другом на погосте, в который их неуживчивые предки превратили Эос. Эта мысль придала мне сил. Хэй, Мэйби! У тебя тоже в груди булыжник, нечего строить из себя неженку! Хотя так близко к смерти я еще не подбиралась ни разу.

В конце улицы вместо ожидаемой троицы я обнаружила парочку — Тиану и Декстера. Признаков жизни, явных и заметных издалека, они не подавали, ответа на мой оклик не последовало. Позади меня, ближе к площади, начинался второй акт представления: повылезали те, кто отсиживался в укрытиях, и, похоже, в дело ввязались мирные шинкэтцы. Надо мной с треском распахнулось окно во втором этаже, и раздались выстрелы, сопровождаемые нечленораздельными криками. Затишье закончилось. Плюхнувшись на колени, я попыталась нащупать у Тианы пульс и получила увесистую зуботычину.

— Ты чо меня лапаешь, говнюк? — вскинулась Эльхаим.

— Полегче, красотка! — шикнула я, закрываясь руками от тумаков.