Каменные сердца (СИ)

Прислушиваясь к шепчущим голосам в голове и изредка присаживаясь отдохнуть, лесник собирался в дорогу. Неожиданно вспомнилось: прабабка по матери слыла колдуньей и в детстве нередко пугала маленького Владика рассказами о духах, привидениях и прочей бесовщине. Может статься, он унаследовал ее талант.

Владилен даже не пытался осмыслить случившееся с ним, приняв ситуацию как должное. Если ему понадобится совет духов (Владилен окинул прощальным взглядом следы пиршества странной троицы), он знает, как с ними связаться. Опираясь на выцветшую лыжную палку, лесник резво зашагал, спеша заново открыть для себя мир.

Солдат (Захария Джонстон)

Заки сидела на покоробившейся облезлой палубе «Полярного медведя». Она плакала, продолжая тем не менее обсасывать ребрышко Малькольма. Малькольм Бэй оказался очень даже неплохим на вкус, но Захария Джонстон, еще недавно рядовой лармериканской морской пехоты, а теперь — тощая и перепуганная Заки, все равно плакала. Потому что она осталась одна на огромном полузатопленном авианосце, потому что холодильник отключился на минувшей неделе и сегодня Малькольма пришлось-таки прикончить. Потому что Заки боялась умирать.

Тогда, словно в чужой жизни, все было иначе. Президент произносил пламенные речи о роли лармериканской демократии в мире, об особой судьбе лармериканского народа, который обязан, подобно пастуху, беречь стадо от взбесившегося волка. Под «волком» политик подразумевал Гроссию, впервые за много лет осмелившуюся схватиться с Лармерикой на равных. К «овцам» следовало причислять все прочие страны, кроме, вероятно, Гатая, придерживавшегося вооруженного до зубов нейтралитета.

Заки вспоминала, как рыдала ее бабушка, слушая безупречно срежиссированные выступления обаятельного негра, которого за несколько лет до того народ единодушно избрал президентом. Бабуля еще застала времена, когда ниггеров не пускали в один вагон подземки с белыми людьми. А нынче ниггер указывал всему миру, как жить. Захарии тоже это нравилось, и, конечно же, она была патриотом своей страны.

Вряд ли Заки с первого раза нашла бы на карте Умбраину, из-за которой, собственно, все и началось, но она неплохо стреляла и считалась лучшей на курсах женской самообороны. Ее молодость и вера в торжество лармериканской демократии и не позволили Захарии отсиживаться в стороне. Посему, когда ей предложили принять участие в экспериментальной военной программе, Захария Джонстон без колебаний поставила в бланке свою подпись.

Ее с неделю кололи какой-то «супердрянью», повышавшей остроту зрения и скорость реакции до предела; мышцы после инъекций будто вибрировали от переполнявшей их энергии. Великолепные общие результаты не позволяли зацикливаться на побочных эффектах вроде боли во всем теле, щетины, пробивавшейся на груди и подбородке, шелушащейся кожи и прогрессирующей близорукости. В итоге врач, почему-то очень неохотно, раздобыл для Заки очки. Но, в конце-то концов, борьба за правое дело всегда требует известной степени самоотверженности. Тренировки проходили по жесткому, если не жестокому, графику: ни единой потраченной впустую минуты, каждое движение строго подчинено общему ритму — «Дядя Пэм меня призвал! Чтоб я грусских в жопу драл! Раз, два, три, четыре, ОШЛ нет круче в мире…» Есть, срать, спать, умирать только с разрешения сержанта!

К тому времени гроссийские ублюдки вели военные действия в открытую, применив атомных боевых роботов и прочие нелепые, но внезапно весьма эффективные средства. Захария рвалась в бой. Но вместо этого ее и еще несколько тысяч участников программы погрузили на «Полярного медведя» и загнали в рекреаторы.

Рекреаторы! Тогда Заки испытывала безудержную гордость за свою страну. Пребывание в вонючей густой жиже являлось обязательным для поддержания «суперсолдат» в надлежащей форме до прибытия к месту военных действий. Родное правительство напичкало Заки препаратами, к концу курса изуродовавшими ее молодое красивое тело, после засунуло в гроб, и все ради двадцати четырех часов убийств и разрушений. Выполнив боевое задание, то есть, одержав победу, Захария Джонстон и остальные, чересчур опасные для мирной жизни, согласно плану заснули бы вечным сном. В крайнем случае (при провале миссии) они стали бы очередным примером бесчеловечности грусских, оправдывающим любые ответные действия Лармериканского военного департамента.

Рекреаторы исправно снабжали «суперсолдат» питательными веществами, поддерживая в близком к коме состоянию, когда «Полярный медведь» потерял управление, несколько пострадав в штормах, вызванных атомной бомбардировкой на континенте. Почти никто из солдат так и не очнулся — «суперсыворотка» медленно, но верно прикончила их. При перераспределении энергии в постепенно угасающих системах покинутого экипажем авианосца компьютер отключал отсеки один за другим. В результате уцелело тринадцать «везунчиков»: жидкость, предназначенная для баков погибших, направлялась туда, где еще теплилась жизнь.