Каменные сны

– Нет, так не годится. Что прокурору от моего письма, если у него есть возможность отхапать у кого-то деньги? – Артист решительно смял протянутую ему бумагу, давая директору понять, что не согласен с его мошенническим фокусом. И взглянув на грустное озабоченное лицо Джамала, вновь увидел в глубинах своего сердца темный, бессолнечный, безрадостный, мертвый, тоскливый Айлис. Айлис, утративший величие своих гор и церквей своих, таких же величественных… Серые безлюдные улицы. Мертвецки оголившиеся после осени дворы. Оставшиеся без единого листочка бездыханные деревья, опустошенные горы – без чабанов и без овец. Лишь серые вороны летали в сером мертвом небе над серым мусульманским кладбищем. Ощутив жуткую безысходность, Садай после долгих раздумий сказал:

– Может, отыщем Бабаша?!

Джамал обрадовался и моментально ожил.

– Да! – воскликнул он взволнованно. – Давай найдем его! Он мне обязательно поможет. У него большая должность, почет, уважение – все есть у Бабаша. – Он вскочил из-за стола. – Ты только проводи меня к нему. А остальное уже мое дело.

Садай Садыглы был достаточно наслышан о больших карьерных успехах Бабаша. После недолгой работы в ЦК комсомола он сразу же занял должность председателя райисполкома одного из крупных районов Баку. Был первым секретарем райкома, довольно долгое время занимал даже министерское кресло. В последнее время Бабаш был заведующим отделом Центрального Комитета, а всего месяца два назад была создана новая организация – “Общество преданных народу”, председателем которой стал Бабаш Зиядов.

Садай, многие годы избегавший общения с Бабашем, сейчас ради Джамала был готов на все. Однако он точно не знал, где находится организация, которой руководит Бабаш. Несмотря на это, он без колебаний решил отправиться на поиски. Обеспокоенный этой решимостью директор засуетился, выбежал из-за стола, не давая им уйти из кабинета.

– Куда вы?! – воскликнул Мопош, загораживая выход. – Вы имеете в виду своего земляка Бабаша Зиядова? Так потерпите немного. Давайте позвоним, спросим. Может, его и нет на месте.

На столе директора стояло три телефонных аппарата, внешне ничем друг от друга не отличавшихся: внутренний, городской и трехзначный – правительственный. То, что Мопош снял трубку именно этого аппарата, отразилось на его лице, внезапно ставшем отстраненно серьезным. Явно демонстрируя собственную значимость, он набрал три цифры. Однако, услышав голос Бабаша Зиядова, скрыть своей растерянности не смог.

– Здравствуйте, Бабаш Билалович! Это Мираламов… Да, из театра… Дай и вам Бог… Бесконечно благодарен… Будет. У нас есть прекрасная пьеса… Сам?.. Конечно, знает. Да, да, он в курсе… Лично ознакомился с пьесой… Понравилась. Очень понравилась… Да, тема очень актуальна… Его образ?.. Есть, есть. Да вся пьеса о бесчинствах, которые он, бессовестный, тринадцать лет творил здесь… В главной роли?.. Да, да, он и есть. Ваш односельчанин, наша гордость. Собственно, автор писал эту роль специально в расчете на Садай муаллима. И Сам сказал, что хотел бы видеть в этой роли Садая Садыглы. Да, да, Сам.

Садай Садыглы знал, что с приходом во власть нового Первого повсюду развернулась кампания по разоблачению бывшего, теперь уже опального. По тому, как директор вдруг вскочил с места и стал благодарить Бабаша, артист понял, что Бабаш Зиядов что-то пообещал театру. Несомненно, Бабаш догадывался, что Садай сейчас в кабинете директора. Однако верный чиновничьей этике Мопассан ждал, пока Зиядов сам выразит желание поговорить с артистом. И наконец эта долгожданная минута настала:

– Да, он здесь, рядом со мной, хочет поклониться вам. – И Мопош, чуть ли не танцуя от радости, передал трубку Садаю.

Поздоровавшись с Бабашем, артист сразу перешел к делу.

– Джамал приехал, – сухо сообщил он. – У него дело к тебе.

– Неужели такое трудное? – попробовал пошутить Бабаш.

– Для тебя это будет нетрудно.

– Почему же тогда оно для тебя трудное, великий артист? Неужели люди уважают тебя меньше, чем нас?

– Если б я мог помочь, то не стал бы звонить тебе. – Садай старался быть насколько возможно приветливым. – Ну как, примешь его?

Видно, Бабаш Зиядов быстро понял, что шутки с артистом ни к чему хорошему не приведут, и после недолгого молчания ответил уже серьезным тоном:

– Ладно, пусть приходит, я приму его. – Потом опять помолчал и с плохо скрываемой обидой в голосе добавил: – Я думал, ты позвонил, чтобы поздравить меня…

С этими словами Бабаш повесил трубку, а артист так и остался с трубкой в руке, непонимающе глядя на Мопассана Мираламова.

– Слышал? Говорит “не поздравил меня”. С чем это я его должен был поздравлять?

– Не знаю… – задумчиво пробормотал директор, не отрывая глаз от телефонного аппарата. – Во вчерашнем “Коммунисте” вышла его большая статья. Наверное, он это имеет в виду.

– Он тоже писателем стал?! – буркнул артист и направился к двери вслед за выходящим из кабинета Джамалом.

– Куда ты?! – неожиданно грубо заорал Мопассан.

– Провожу его, сам он не найдет дорогу.