Каменные цветы

Однако в кабинете ее поджидал очередной сюрприз — и даже не один. Во-первых, там Лана снова увидела «Глицинии», уже не на высокой подставке, а в чехле из черного бархата. Во-вторых, рядом со столиком, на котором разместился чехол, в кресле сидел мужчина в костюме цвета запекшейся крови. Молодой мужчина со сложно прорисованным макияжем глаз — настолько, что макияж этот тянул на отдельный арт-объект, а не дамскую радость. Прекрасно знакомый всем, кто имел хоть какое-то отношение к миру моды. Теперь этот мужчина и Лаврентьев, сидящий за своим столом, молча разглядывали Лану.

— А что здесь происходит? — с порога спросила она.

Вопрос, может, получился не самый вежливый, но иначе сейчас не получалось. Она шла на очередное увольнение — а оказалась на встрече с Толи Арденом. Он был примечательной личностью даже в мире моды. Арден одевался и вел себя как типичный фрик, столь любимый фэшн-журналистами. Но при этом коллекции, которые он создавал, тяготели скорее к классике и продавались очень влиятельным людям за очень большие деньги.

— Светлана Егорова, — представил ее Лаврентьев. — Создатель «Глициний».

Арден не стал удивляться и рассуждать, могла ли столь невзрачная особа создать шедевр ювелирного искусства. Это перед камерами он преимущественно вопил и эпатировал. Когда рядом не было журналистов, Арден вел себя на удивление спокойно.

— Рад встрече, — только и сказал он. Он задумчиво постукивал по подлокотнику тонкими пальцами, а Лана, как завороженная, пыталась подсчитать, сколько колец он умудрился на них нанизать. — Это удивительная работа. Я купил ее. Знаете, за сколько?

— Ей не обязательно это знать, — поспешно вмешался Лаврентьев, словно испугавшись, что количество нулей вдохновит Лану потребовать процент.

— Да, цифры портят, — кивнул Арден. — Мои друзья, узнав цену, сказали, что я сошел с ума. Работа неизвестного дизайнера, не драгоценные камни — воистину безумие! Но это ожерелье было мне нужно. Это и никакое другое. Знаете, зачем?

— Нет, — честно ответила Лана. При всей экстравагантности Ардена, она не представляла его с «Глициниями» на шее.

— В июне у меня показ на Красной Площади. Это не под вопросом, это уже оговорено. Но мне остро необходимы были украшения, коллекция их предполагает — она готова. Я искал что-то свежее, оригинальное, и вот я нашел это. Идеально. Именно то, что мне нужно. Когда я узнал, что дизайнер родом из России, я присоединился к аукциону. Я понял, что куплю это ожерелье и приду к вам за всеми остальными.

Лана почувствовала, как сердце в груди пораженно замирает, а потом начинает биться все быстрее и быстрее. Показ Толи Ардена, на Красной Площади… с ее коллекцией? Только с ее? Не может быть, нереально!

Это было не хуже, пожалуй, чем сотрудничество с «Мисс Планета».

Вот только…

— Какими остальными? — смутилась Лана. — Это единственное ожерелье, я только-только начала работу…

— Да, Эдвард мне все объяснил, — Арден кивнул на Лаврентьева, который определенно не ожидал обнаружить себя Эдвардом. — Но это ничего страшного, время есть, больше месяца. Мне нужно еще одиннадцать украшений.

— Одиннадцать? Это, наверно, можно устроить…

— Разумеется, речь идет не просто об украшениях. Они должны быть похожи на «Глицинии». Тематика — цветы, платья, с которыми они должны сочетаться, я покажу чуть позже, когда подпишем документы. Каждое украшение должно быть уникальным и таким же сложным. Каждое — событие!

— А вот с этим будет труднее…

Лана и рада была бы согласиться — она хотела согласиться! Но даже сквозь волнение пробивался безжалостный глас рассудка, который предупреждал, что сейчас лучше не спешить, а подумать. «Глицинии» она создала случайно, в порыве вдохновения, потом она надолго разочаровалась в таких экспериментах. Здесь же нужно придумать одиннадцать украшений, сложных, не похожих друг на друга, да еще и на заданную тему…

— Я считаю, надо пробовать, — заявил Лаврентьев. Он-то как раз знал, за сколько были проданы «Глицинии».

Лана попыталась перевести стрелки:

— Ну а техническая сторона вопроса как же? Разве можно успеть изготовить одиннадцать украшений в такой срок?

— Можно. Этот момент я уже обсудил.

Она до сих пор не была знакома с человеком, который изготовил «Глицинии». Лаврентьев отказывался вести ее к нему, а обсудить этого мастера с коллегами она пока не могла — она с ними почти не общалась. Но каким бы гениальным ни был этот человек, он должен был понимать, что не успеет сделать одиннадцать украшений за месяц. Он ведь ожерелье делал две недели!

А он взял и согласился.

— У вас будет почти два месяца, — вкрадчиво добавил Арден. — Показ ведь не первого июня. Соглашайтесь, Светлана.

— Если вас смущает история с «Вирелли», то очень зря, — добавил Лаврентьев. — У нас так не поступают. Если вы согласитесь, на всех афишах будет ваше имя. Разумеется, как дизайнера «Русской легенды», но имя будет, присваивать ваше авторство никто не собирается.

— Безусловно! — засуетился Арден. — Да я бы никогда!.. Вы можете проверить все мои предыдущие коллаборации, никогда меня даже не обвиняли в присвоении чужой работы!