Каменный ангел

Я закусила губу и требовательно дернулась, пытаясь освободиться от захвата, но силы были далеко не равны. Хаос, видя мою неудачу, сильнее вжал меня в стену, правда я так и не поняла, чего он хотел этим добиться. Испугать? Или вызвать ощущения, схожие с теми, что чувствует больной клаустрофобией, волей судьбы оказавшийся в каменном мешке, не столько физически, сколько психологически закованный в узкие давящие стены? Я почувствовала, как сильнее забилось сердце; по телу пронеслась судорога неприятной покалывающей дрожи. Все это уже позади, было, проходили… Но только при всем желании мне никогда не избавиться от пробирающих насквозь ассоциаций.

У меня невероятная воля к жизни — так неустанно повторял немолодой неряшливый психолог, поправляя очки на носу каждый раз, когда смотрел в мою сторону.

Я жалась в кресло, опускала глаза в пол, теребила в руках какую-нибудь безделушку, тряслась всем телом и больше всего на свете хотела провалиться сквозь землю и никогда не видеть ни одного представителя человеческого рода. Я панически боялась людей, видела опасность в каждом из них, даже в этом приятном мужчине с седеющими висками. В его доброй ласковой улыбке мне чудился звериный оскал; когда он пытался меня успокоить, я стискивала зубы и уходила глубоко в себя. И тем не менее, несмотря на видимые признаки сумасшествия, внутри меня постоянно шла непрекращающаяся борьба.

Самый страшный, самый жестокий бой — это как раз-таки схватка с самой собой, смертельный поединок с собственной тенью, происходящий глубоко внутри, скрытый от любопытных посторонних глаз.

Поединок, в котором отсутствие любых правил позволяет прибегать к запрещенным приемам, бой с неравным раскладом сил, исход которого может измениться в считанные секунды. И когда психолог пытался достучаться до замкнувшейся в себе девчушки, она видела перед собой не добрые участливые глаза, а воображаемые боксерские перчатки со следами крови, вяло отмахивалась, пыталась ускользнуть от очередной порции ударов, иногда — с успехом… Но чаще всего после аудиенции с собственной тенью она неподвижно лежала в луже яркой красной жидкости, снова и снова переживала крах, уже не пыталась подняться и попытаться дать отпор…

Первая победа была не великим достижением, однако именно с нее до девчушки дошло, как же сильно хочется выбраться из залитой бордовым глубокой ямы, вытянуться вперед, к свету, подобно распускающемуся цветку, и просто жить.

Вздрогнув, я широко распахнула глаза и увидела прямо перед собой бледную небритую физиономию Хаоса.

— Ты чего, а? Я же сказал, что не трону. Просто не беси меня, и все будет ништяк, — он в последний раз встряхнул меня за плечи и отступил, выпуская.

Лишившись «опоры», я медленно сползла по стене вниз и замерла в таком положении.

Кажется, Хаос решил, что я в самом деле едва не скончалась от страха перед всемогущим амбалом с пушкой наперевес. Черт, как же глупо… Люди и в самом деле невозможные создания с ограниченными умственными возможностями, не допускающие и мысли о том, что их точка зрения может быть в корне неверной. Я не собиралась переубеждать Хаоса; все, чего мне хотелось, это остаться, наконец, в полном одиночестве. Запереться в клетке, давно заменившей мне дом, свернуться калачиком на жестком полу, закрыть глаза и провалиться в глубокую бездну.

Хаос вновь приблизился к экрану домофона, вытащил из кармана телефон и нажал пару кнопок. Приложив аппарат к уху, принялся дожидаться ответа.

— Ну, а кто еще? — донесся до меня его слегка раздраженный голос; по-видимому, невидимый собеседник уточнял личность абонента. — Слушай, Макс, я у Павлуши сейчас… Да что за дела? Какая, блин, разница… Слушать будешь, баклан? Вот так бы и сразу, ***. Короче, под воротами пасется Том, и я пока не очень просекаю, какого ему тут надо. Че несешь-то? Если б он знал, что я тут… Да, вот именно. Думаешь, у них с этим фраером могли быть общие терки?

Хаос помолчал, предоставив, наконец, возможность выговориться своему верному цепному псу. Мне хватило услышать имя блондина, чтобы тут же сморщиться — в нашу первую и единственную встречу Макс надежно отвратил меня от своей персоны.

Однако к Хаосу, вопреки всякой логике, я не испытываю даже доли неприязни.

Нет, конечно, присутствует чувство натянутости, все-таки я нахожусь в компании отнюдь не добропорядочного гражданина… Хотя кто бы толковал о порядочности? Я и сама, если так разобраться, далека от идеала милой прилежной девушки.

Признаться честно, в собственном воображении я устойчиво зафиксировалась на самой низшей платформе в иерархии достойнейших людей. Наверное, именно поэтому мне легче смириться с близким присутствием Хаоса, ведь он тоже наверняка обретается на какой-либо из соседних ступеней. Платформы всемогущих вездесущих небожителей не для нас, низших существ; ни Хаосу, ни мне никогда не выбраться к самому верху.

Мудрейшие сравнивали человека с деревом. Чем больше тянешь ветви наверх, к облакам, к свету, тем сильнее врастаешь корнями в землю, глубже увязаешь во тьме.