Каменный ангел

Самоконтроль дает трещину, когда кто-либо протягивает ко мне конечности, мерзкие ледяные щупальца, заставляющие испытывать нервозность и чувствовать набег мурашек по каждой клеточке напряженного тела.

Я услышала, как завелся мотор машины, вновь дернула рукой, но Том держал крепко. В другой его ладони появился шприц, при виде которого я инстинктивно дернулась еще ближе к двери. К горлу подступил тугой комок, сердце забилось быстрее, по телу вновь пробежала неприятная, тонко осязаемая дрожь.

Я бы соврала, убеждая, что не испытывала в эту секунду никакого страха.

Наверное, именно сейчас я прочувствовала четкую грань между поведением Хаоса, которое теперь могло показаться даже благородным, и грубыми решительными действиями Тома. Я уцелела после общения с Хаосом не из-за своей ловкости и изворотливости, а только потому, что он позволил, он так решил. Подобную модель абсолютно невозможно применить к данной ситуации; что ждет меня сейчас — неизвестно.

Везение в очередной раз тоскливо помахало мне ручкой и осталось стоять возле здания автовокзала, в то время как серая неприметная иномарка удалялась все дальше и дальше по пыльным улицам города. Тонкая игла вошла в мою кожу мягко, почти неощутимо, и лишь когда неизвестный препарат начал растворяться в крови, я почувствовала резкую боль.

Вскрикнув, в последний раз предприняла безуспешную попытку освободиться, после чего, вдруг разом лишившись сил, откинулась на спинку сиденья.

Глава 8

ГЛАВА 8

Максим Петрович Щёлоков, гениальный хакер, способный пролезть без мыла в любую интересующую его коробку с железными мозгами, пнул локтем дверь.

Руки у него были заняты — в одной Макс тащил кружку с горячим крепким чаем, в другой — тарелку с кое-как нарезанными бутербродами. Захлопнув ногой скрипнувшую дверь, он развернулся и от неожиданности едва не выронил свои приготовления.

На вертящемся кресле, небрежно забросив ногу на ногу с образованием угла, сидел Хаос.

Нет, он не выглядел как-то иначе, не сверкал новыми царапинами и синяками и сам по себе не мог вызвать опасение у своего друга и соратника. Глеб никогда не показывался здесь без видимой причины из соображений пресловутой безопасности. Обычно встречи этих двоих происходили на нейтральной территории, чаще на какой-нибудь из несвеченных хавир Хаоса, но почти никогда — в настоящем месте проживания Макса.

— Эй, какого вертухая? — тут же поинтересовался Щёлоков, минуя одну-единственную ступеньку, разделявшую пол хакерского уголка и дверь.

Хаос чинно покрутился в кресле.

— Дружище, где радушие счастливого хозяина? Поверни-ка кочан, а то мне плохо видно.

Макс цокнул, покачал головой и, приблизившись к заваленному всяким хламом столу, кое-как нашел место для своей ноши.

Глеб перестал крутиться, протянул лапищу к кружке с горячим чаем и в несколько глотков осушил чашку почти наполовину.

— Ну что ты, не стоит благодарности, — по привычке буркнул Макс, разведя руками. Хаос отставил кружку и поднял на него глаза.

— Тебе вредно такой крепкий чифир пить.

— Глебка, я что-то пропустил, тебя Малахов плюсом по башке шваркнул?

Не отвечая, Хаос поводил компьютерной «мышкой», на мониторе вместо черного провала тут же возникла развеселая картинка. Заставку было плохо видно из-за бесчисленного количества ярлыков, буквально заваливших рабочий стол.

Глеб принялся рассматривать названия.

— Слушай, я уже нацепил радушие гостеприимного хозяина, но какого черта ты все-таки тут делаешь?

— Баклан, я из-за тебя связался с каким-то опасным сбродом и теперь не могу шагу ступить без того, чтобы не сцепиться с их шавками, — протянул Глеб, не сводя глаз с монитора.

— Из-за меня?

— Ну а то ж! Какого хрена ты вообще поперся к этому фраеру Павлуше, если сразу чуял лажу?

Возразить на это было нечего. Жажда наживы, эта дешевая девка, еще никого и никогда не доводила до добра. Самоуверенный хакер смог убедиться в этом самолично, когда, решив подзаработать лишних денег на явной халяве, связался с Павлом и проделал по его указу некоторую работенку.

Он ничего не говорил Глебу, полагая, что левак хакера вряд ли будет интересен Хаосу: тот узнал обо всем, когда Павел, ослепительно улыбаясь, заплатил Максу много меньше договоренного. Макс бесновался в бессилии, но о том, что Хаос решил разобраться с кидалой, узнал только после звонка раненого Глеба.

Уже позже, когда Сеня увез подальше племянницу Павлуши, Макс с Хаосом потратили некоторое время на то, чтобы выстроить логическую пирамиду из событий, предшествовавших ранению Глеба. Выходило, что тот просто оказался не в то время не в том месте. Когда Павлу свернули шею, Хаос находился в соседней комнате; услышав подозрительные звуки, он направился к хозяину дома и застал момент, когда тот, вытаращив в изумлении глаза, падал на дорогой паркет. Убийцу Глеб не узнал, да и не было времени на идентификацию — завязалась борьба, и тот человек ранил Хаоса.

Макс задумчиво поскреб подбородок двумя пальцами, подтащил из противоположного угла небольшого захламленного помещения табуретку и уселся на нее.

— Я дал маху, — наконец, признал он.