Каменный Кулак и Хрольф-Потрошитель

– Выбрал, как… – собирался было переспросить Волькша, но вопроса не закончил. Осекся. Взгляд его опять запрыгал по закоулкам чужого терема. Годинович начал смутно припоминать, как варяги водили его в дом с плененными женщинами. Требовали, чтобы от кого-то выбрал. Вытаскивали из темноты разных девушек. Заставляли трогать грудь, ягодицы, точно торгуя ему домашнюю скотину. Но он тогда уже спал и видел перед глазами лицо Кайи…

– Это не я тебя? – еще раз спросил Волкан, имея в виду побои.

– Нет, господин.

– А кто? И не называй меня господином.

– Хорошо, господин.

Волькша недовольно хмыкнул.

– Извините…

– Эрна, кто тебя побил? – строгим голосом повторил свой вопрос Годинович.

– Никто, – ответила женщина, отступая на шаг и пряча лицо: – Синяки скоро пройдут.

Больше говорить было не о чем.

Точнее остальные вопросы Волькша попросту боялся задавать.

Эрна подошла к столу и положила еды в миску. Ее стряпня оказалась удивительно вкусной. Вроде бы, все как у Магды или у Фриггиты, а язык радовался каждому куску, и довольство растекалось по брюху. Травяной взвар с медом был особенно хорош. А куриные яйца, печеные на камнях, Волкан и вовсе пробовал первый раз в жизни. Вот ведь опять, все просто, а в Ладони такого никто не готовит, даже Ятва-латва, как называли в родном городце Волькшину мать.

От сытости и тепла Волькше снова захотелось спать, но он заставил себя встать и направиться к дверям.

– Что мне делать, господин? – спросила его Эрна, собирая посуду со стола.

Волкан пожал плечами.

– Не называй меня господином, – настоятельно попросил он.

– А как вас называть? – с готовностью осведомилась женщина.

– Мама называла меня Варглобом.

– Хорошо, господин Варглоб.

Досадливо передернув плечами, Волькша вышел из дома…

Утренний Хохендорф удручил Годиновича больше чем накануне. Объедки вчерашней свинины валялись повсюду. Даже собаки больше не могли грызть кости. Сваленные в кучу пожитки горожан выглядели сиротливо. Двери десятка домов были заколочены жердями. В одну из них кто-то настойчиво стучал изнутри.

– Что? – спросил Волькша по-турпилингски.

Стук прекратился.

– Что вы стучите? – сказал Годинович чуть громче.

– Тут дети, – раздался из-за двери женский голос: – Они хотят пить и есть.

– Сейчас я. Только возьму топор, – пообещал Волкан, и только через пять шагов сообразил, что скорее напугал, чем обнадежил пленников.

– Йахо! Наш Кнутнэве проснулся! – раздался на весь городец крик Ульриха: – Пусть он живет сто лет!

Загребной Хрольфа был уже навеселе. Не так, конечно, как накануне, но пивом от него разило за пять шагов.

– Варг, мой друг! – вопил Уле: – Я за тебя даже Старуху Хель пощекочу! Не веришь? Ты мне не веришь?

– Где Хрольф? – оборвал его Волькша.

– Где… кто? – захлопал глазами гёт.

– Хрольф, наш шеппарь.

– А, этот потрошитель сумьских засек… – икнул Ульрих.

– Заткнись, – шикнул на него Годинович: – Он твой шеппарь. И мой тоже. Он наш воевода, какой бы он ни был.

Уле теперь икал молча. От неожиданности у него опустились руки, и пиво медленно выливалось из кружки на землю. Вот уж чего он никак не ожидал, так это того, что Кнутнэве, великий воин, положивший голыми руками больше полусотни человек, и вдруг заступится за этого трусливого сына бондэ.

– Там твой Хрольф, – буркнул гребец, указав на один из не заколоченных домов, и поплелся прочь…

– Это ты Варг! – обрадовался шеппарь.

Он сидел в одной рубахе и терзал ножом вчерашнее мясо. В темном углу дома прикрывала наготу растрепанная женщина.

– Будь я скальдом, то уже сочинял бы про тебя песню Саге,[155] – чавкал Хрольф: – Да такую, чтобы на пирах после нее все вставали с заздравными чашами. Это же надо: в одиночку победить целый город, а потом еще и укротить самую завидную пленницу.

– Укротить? – не понял Волькша.

– Ну, да! – неизвестно отчего ликовал Хрольф: – Думаешь, вчера только тебе приглянулась эта рыжая ругийка?

Губы Годиновича сжались. Лоб под волосами похолодел.

– Трое наших парней пытались вчера взять ее силой, – балагурил тем временем шеппарь: – И то ведь, правду сказать: не женщина – сливки с медом. Уж я бы ее… Но она так брыкалась, кусалась и рвала когтями, что трое викингов с ней не совладали. Хотели убить, но потом передумали. Оставили для продажи. Такая работница крон пятьдесят стоит, а то и больше. Вот, думали, посмеемся: будет какому-нибудь бондэ заноза в заднице.

Только сейчас Волькша увидел, что морду Хрольфа украшали глубокие царапины. Теперь стало понятно, кто был одним из трех варягов, не совладавших с Эрной.

– А наш герой, наш Стейн Кнутнэве, только глянул на эту фру, так она тут же и сдалась. Только что сама тебя в свой дом не отвела. Мы, дабы чего не вышло, постояли какое-то время подле дверей, а вдруг бы она тебе вздумала глаза выцарапать. Да только сколько не прислушивались – ни гугушеньки. Ну, точно два голубочка в гнездышке. И чем ты ее взял? А Варг? Может, Родной Земли по юбку насыпал?

И Хрольф разразился диким смехом, от которого слезы брызнули у него из глаз.

Но едва он закрыл рот, чтобы перевести дыхание, и встретился взглядом с Волькшей, как хохот перешел в сдавленный кашель.