Каменный Кулак и охотница за Белой Смертью

Янис Кууне Каменный Кулак и охотница за Белой Смертью

Посвящается светлой памяти Сергея Светлова, вице-президента Федерации Русского Боевого Искусства, корифея РОСС (Российская Отечественная Система Самозащиты) и моего друга детства

Княжий пестун

[1]

Даже у воеводы Вакулы, великана двухсаженного роста с шеей быка-трехлетка, даже у тех дружинников, которые по числу ратных подвигов и шрамов, по множеству чарок веселящей сурьи[2] выпитых за княжеским столом, могли едва отрывать тыл от лавки, когда в трапезную входил владыка, у всех у них начинало предательски холодеть в подреберье при воспоминаний о точно таком же дне в их жизни. Дне страха, изумления, позора и бессилия. Дне, когда судьба и воля князя поставили их пред лицом дядьки.[3]

И вроде бы, вот он – дядька, и ростом великим похвастать не может, скорее наоборот, и шириной плеч дверей не застит. А уж если мельком в серо-голубые, лукаво прищуренные глаза его посмотреть, так и вовсе ничего особенного в нем нет: чудь белоглазая, да и все.

Да только глубже смотреть надо. Пристальнее. И увидишь тогда, что по краю лазоревых радужин[4] таится темный волчий ободок. И почувствуешь тогда, как под морщинистым лбом, под сивой бороденкой, под некрашеной льняной рубахой клокочет-бьет черный ключ, имя которому Смерть. Он, дядька, его до дна испил и жив остался. С тех пор ни нож финский, ни меч германский, ни булава галльская ему нипочем. Поскольку сам он теперь Маре[5] костлявой господин: захочет кого имать – вскинет руку и нет детины, который по две подковы за раз гнул да каменюки моренские[6] от земли отрывал.

Про то всему Новограду[7] ведомо.

Вот только ведать – не велика заслуга. Надобно на собственном лбу дубового косяка испробовать, чтобы навостриться кланяться.

Это тоже всем известно.