Каменный лес

Дома, среди стен, стало легче. Я заперся, поставил бутылку в холодильник, оттягивая момент выпивки. Включил телевизор. Транслировалась обычная пошлость, да еще иностранная. Пошарив по каналам и не найдя ничего интересного, я выключил звук и чуть было не решился свернуть с бутылки пробку.

Но, волевым усилием сел за стол и раскрыл папку с рукописью.

Прошло часа полтора. Раздался звонок в прихожей. Я открыл дверь и остолбенел. На пороге стояла Надя с пакетом в руке.

— Ты как узнала мой адрес?

— Я работаю на АТС. Зная телефон, узнать адрес — пустяк! — ничуть не смутилась она и добавила с наигранной самоуверенностью: — Сейчас мы будем пить чай.

— А если придет моя жена и застанет нас? — проворчал я.

Она окинула квартиру оценивающим взглядом:

— Женщина здесь не живет. Да и ты не похож на женатого, — рассмеялась. Затем, не желая замечать моего раздражения, прошла на кухню и стала накрывать стол При том ни о чем не спрашивала и не отвлекала меня от рукописи.

Холодом заброшенной подземной выработки пахнуло из раскрытой форточки.

«Ну вот, — с тоской подумал я. — Каменный лес опять промелькнул где-то в тумане: не узнанный, не увиденный. Впереди тоннель. Что на том конце — я знаю».

Пирог действительно был необычайно вкусным — бабушка знала толк в стряпне. Я ел, односложно отвечая на ее вопросы. Она же о чем-то восторженно щебетала. Ее душа жаждала чуда, которое запомнилось бы на всю оставшуюся жизнь. Что мог дать ей я? Карту маршрута в Каменный лес? Об этом смешно было даже думать.

— Пойдем на набережную, погуляем, — предложила она. — Сегодня такой необычный, такой чудный день.

— Не могу, милая доченька, — сказал я как можно ласковей. — Мне нужно закончить работу. — Но, увидев ее лицо, торопливо поправился: — Разве только часа через полтора…

Она не могла ждать. Она спешила к своему несбывшемуся и предназначенному, к тому, о чем, возможно, будет сожалеть всю дальнейшую жизнь. Ей нужно было торопиться: ведь этот весенний день убывал.

— Ну, тогда я одна! — вскочила она, стараясь скрыть досаду. Оделась, не глядя на меня, выскользнула за дверь, не показывая обиды и разочарования.

Я сел против телевизора, чуть прибавил звук и стал редактировать текст почти готового раздела. Нелепость и бессмыслица корчили рожи с каждой строчки рукописи. Тяжелая дремота залепляла глаза, строчки расплывались, голова то и дело моталась.

— Какая пошлость! — опять пробормотал я и увидел Игорька, оставленного в Каменном лесу. — Ты вернулся, малыш? — пролепетал непослушным языком и благодарные слезы стали наворачиваться на глазах. — Но как отвратительно ты повзрослел…

На нем была бейсболка козырьком к затылку и яркая, балахонящая майка. Я всмотрелся в его лицо и с ужасом заметил, что в нем появились негроидные черты.

И Малыш, безобразно кривляясь, вдруг завопил: «Пейджер — пепси! Пейджер — пепси!»

Я вскочил с кресла. Рукопись разлетелась по полу. Гулко стучало сердце, холодный пот выступил на лбу. Рука вырвала кабель из розетки — экран телевизора с кривляющимся ублюдком погас. Включив свет на кухне я с жадностью напился из-под крана холодной воды с сильным запахом хлорки.

«Ну, вот и все: — подумал, — пора исканий и молодости закончились. На корабле появилась течь и пора грести к берегу». Разбрасывая бумаги, я торопливо отыскал старую карту. На пожелтевшей кальке, потрескавшейся по сгибам, еще различим был телефон дяди Леши, записанный когда-то в брошенной деревеньке. Я набрал его, надеясь на чудо, ведь за десять лет переменился мир, что там телефон. Мне ответил настороженный мужской голос. Я начал издалека, чувствуя, как на другом конце провода нарастает раздражение.

— Да, он жив и лежал здесь, у нас, до недавнего времени… Сейчас — в больнице, надежды мало, что выкарабкается.

— Его дом в деревне цел? — спросил я напрямик.

— Осенью был цел, — оживился голос. — Там еще три бесхозных дома и все нашей родни: подремонтируй и живи… Если сможешь. Но, ни магазинов, ни работы и жителей уже нет никого. Вы дом хотите купить?

— Хочу!

— Продадим! Нам сейчас не до деревни. Нужны деньги. Узкоколейка не работает, но дорога туда есть, на хорошей машине часа за три добраться можно…

Столько земли, покосы, огороды, да там крепкий мужик может так развернуться…

— Сколько? — напрямик спросил я.

— Тысячу! — неуверенно проговорил голос и стал оправдываться. — Ну, куда уж дешевле-то, можно сказать, всю деревню покупаете.

За тысячу долларов дом не построить. Это была, конечно, смехотворная цена за жилье, но непомерная за брошенный дом, который и без денег можно было занять на радость хозяевам: чтобы только его не сожгли и не растащили.

— Пусть тысяча! — оформление документов и налоги из них. Но, на этой же неделе мы должны оформить сделку как положено. Записывайте мой телефон и начинайте собирать документы.

— Да у нас все собрано. Осенью еще хотели продать, но не получилось, — простодушно признался наследник.