Каменный мальчик

Все молча и покорно стояли, не вникая в сказанные слова. И только Глеб задумался.

Разве добровольцы – это не люди, которые вызвались по доброй воле, то есть по собственной? А советник их хочет выбирать… Причём, как заметил Глеб за последние месяцы, советники всегда выбирали самых крупных каменных людей. Конечно, это важно для борьбы на арене, но разве королю не жалко расставаться с такими выносливыми и надёжными работниками Каменграда?

Глеб смиренно наблюдал, как волной толпа расходится в стороны, пропуская советника и стражника с копьём.

– Готов сразиться за приз в борьбе?! – громко и чётко спрашивал советник у человека.

Глеб не видел, у кого именно спрашивают, но кто бы это ни был, оставалось только сопереживать ему.

В ответ звучало чеканное:

– Да, я готов!

– Превосходно! – радовался советник. – Ещё девять – и все остальные свободны.

Ещё один стражник с копьём подошёл к советнику и по его указке забрал и проводил неизвестного мужчину к статуе. Его тут же окружили другие советники, о чём-то разговаривая между собой и препираясь. Они будто бы спорили или уже делали ставки.

Тем временем ведущий советник с семью медалями скакал из одной части толпы к другой, выбирая ещё участников состязания, среди которых Глеб знал только одного здоровяка. Вместе они часто работали в шахтах. Рука об руку. Что станет с этим человеком?

Толпа внезапно начала расступаться перед Глебом. Внутри у него всё упало. Голова закружилась, когда советник прошёл мимо Сэма и него самого.

– Нет. Нет. И снова нет. Слишком маловат. Слишком туповат. Простоват, – бормотал под нос советник, осматривая людей.

Если он выберет Глеба, это будет ужасно! А если – Сэма? Это будет ещё хуже!

– Ты боишься, парень? – внезапно удивился советник, обращаясь к Глебу. – Странно… Но ты мне не нужен. Слишком мелкий уж. О, вот вы!

Советник остановился напротив соседа Глеба по комнатам. Как и всех остальных, мальчик не знал его имени, но вдруг жалость сжала сердце. Состязание – это приговор на проигрыш с вероятностью в девяносто процентов! Зачем же король их проводит?

– Да, я готов! – согласился сосед Глеба, и его тут же проводил стражник к статуе.

– Остался последний участник! – объявил советник и прочь пошёл от Глеба. – О! – воскликнул он сразу же, – вы нам подходите!

Внутри мальчика что-то туго затянулось. Он отвернулся от советника и вышел из толпы, не обращая внимания даже на Сэма. Вчерашний восторг по поводу зелёных камней поглотила тоска в предчувствии завтрашнего события. А Сэм так и стоял, смотря только вперёд перед собой.

Делать сегодня нечего. Работать накануне состязаний запрещено королём. Можно хоть весь день пролежать в пещерке или побродить по улицам города, которые Глеб и так знал как свои пять пальцев. А впрочем, можно и поспать.

* * *

Когда на следующий день солнце оказалось прямо над двумя иглами самой высокой горы, будто насаженный воздушный шар, изо всех углов Каменграда раздались рёвы труб. Стражники зазывали людей пройти к арене и занять места.

Под небесным куполом и безжизненными лучами солнца арена выглядела, как всегда, грубо и беспощадно. По большей мере беспощадной она была для тех, кто на неё взойдёт, но уже не выйдет.

Люди, как вороны, окружили каменные трибуны с высеченными стойками. Пустые места заполнялись жаждущими зрелища.

Глеб встал у выхода с трибун, поближе к стражникам.

На овальной арене стояли четыре солдата в узких чёрных робах. Каждый держал копьё, а голову его защищал шлем. Если бы не их одежда и доспехи, то парни находились бы на трибунах и слились бы с толпой. Как и у всех вокруг у них тусклые бесчувственные и пустые глаза, грубые лица и полное безразличие к окружающим.

Глеб, бывало, размышлял об этом. Каждый раз делалось так тоскливо от мыслей, будто в Каменграде только он что-то чувствует, а остальные просто существуют. В такие моменты жалости к окружающим Глеб терялся на улицах города, пытался заглушить боль, которая снова сжимала его грудь, и думал лишь о том, как сбежать из этой ловушки? Как помочь остальным? Что нужно сделать? Казалось, Глеб готов был перелезть через горы и сбежать, бросить несчастных… Но разве можно бросить тех, к кому привязался? Можно ли оставить Сэма или других людей, которые обречены дальше существовать и работать без продыху здесь, без какой-то надежды?

Каждый раз Глеб задавал этот вопрос на состязаниях, при завалах в шахтах. И каждый раз отвечал, что не может. Не может разорвать невидимую связь, которую сам и создал. Будто эти каменные люди и приручили Глеба к себе своей отстранённостью и безразличием к собственным судьбам и жизням.

На арену вышел вчерашний советник с семью медалями. Полы красной шинели тащились за ним, сметая пыль с арены и оставляя чистую дорожку.

– Приветствую на каменных состязаниях! Участники уже готовы к битве и ждут не дождутся выхода на арену. Так давайте же начнём! – он вскинул правую руку к небу, показывая ладонь солнцу.

Со всех сторон арены раздался трубный рёв.