Каменный плен (Клинг-1)

Мне в качестве командира достался Рыйсо — здоровенный детина, заросший жесткой черной шерстью, на которой отчётливо проступали более светлые полосы от чьих то когтей, что некогда полоснули его от плеча и до середины груди. Три параллельных полосы, словно от такой же как у нас лапы, только с чертовски острыми когтями. Бежать пришлось быстро и далеко. Мы успели отмахать не меньше пяти долгих перебегов, прежде чем он скомандовал затаиться в кустах и ждать. В прежней жизни я никогда особо не увлекался спортом, так что не мог адекватно оценить, чему равнялись местные меры длинны, все эти короткие и долгие перебеги. Но, по субъективной оценке, короткий перебег укладывался в сто-двести метров, а длинный превышал километр. Прыжок же был порядка двух метров или около того. Был ещё размах, лапа и прочие меры, но я в них ещё не был силён. Тем временем, на другой стороне овражка, у которого мы залегли, восстанавливая дыхание, замелькали шкуры и хвосты второй группы, которую вёл Гройсо. Я без труда узнал запах пары парней из соседского выводка, которые не отличались особым усердием в чистке своей шерсти. Рядом со мной шевельнулась Рригро. Пряднув смешно ушами, девчонка сморщила носик, глядя в сторону парней и глухо заворчала. Ну да — тоже учуяла.

Вдруг ветки в конце овражка расступились и в овраг выбрался… Кабан наверное. Не знаю животных этого мира. Этот был копытный и большой. А ещё у него имелись вполне крупные рога или бивни спереди. Осмотрев дорогу, зверь двинулся по оврагу, подходя к разным кустам и объедая с них сильно пахнущие плоды. Я скосил взгляд в сторону нашего командира и увидел жест оставаться на месте и не двигаться. Пожав про себя плечами, снова перевёл взгляд на животное. Ну да — пусть будет кабан. В принципе похож. Даже похрапывает — это похоже на похрюкивание земной свиньи. Пройдя по распадку десяток метров и обглодав ветки трёх или пяти кустов, зверь поднял голову и осмотрелся. Не обнаружив ничего подозрительного, он вдруг развернулся к кустам, из которых прежде появился и трубно закричал. Или затрубил. Чёрт его знает, что это был за звук, но от его пронзительного визга я вздрогнул. Рядом вздрогнула Рригро. Мы обменялись насмешливыми взглядами и снова стали наблюдать за кабанчиком. Его крик не прошёл даром и вскоре из кустов стали появляться кабаньи сородичи. Такие же как он свинки, только размером поменьше. Весело похрапывая, они разбрелись по всему распадку и стали так же, как и старший папаша подъедать плоды. Овраг заполнился сильным терпким запахом их тел. Я услышал еле слышный взрык и повернул голову в сторону командира. Тот убедился что все ученики смотрят на него и стал раздавать жестами команды.

Мне достался один из мелких подсвинков, пасшихся с нашей стороны. Рыйсо показал, что атаковать его нужно в основание черепа и бить нужно камнем, судя по всему заранее прыгнув и приземлившись бедной животинке на загривок всем весом. Копьём полагалось зверя добить, ударив два раза в грудь, с левой стороны. Вообще, учитывая, что нам до этого не проводили никаких практических занятий, постановка задачи мне показалась странной. По-хорошему, нужно было поймать такую зверюшку и притащив её в поселение, показать ученикам куда и как бить. А тут — иди и победи. Вот тебе камень, вот дубинка. Шагай и добудь себе пищу. Причём на каждого ученика, насколько я понял приходилось по одной свинке. А преподавателям достался вожак стада. Взвесив в руке камушек и стараясь не трусить, я примерился к хрумкающей плодами хрюшке, не представляющей, что она доживает последние минуты. Кстати, страха — не было. Вместо него внутри вставала кровавая радость, которая стремительно вытесняла разумные доводы рассудка, заставляя поверить в себя и дрожать от нетерпения в ожидании победы над добычей. Помните, я писал, что телом становилось сложно управлять? Так вот это один из тех самых моментов связанных с биохимией крови и инстинктами. Зверь в моём теле почувствовал предвкушение, почувствовал победу над дичью и в кровь что-то выплеснулось. Судя по всему, это был не адреналин, который позволяет людям выживать, совершая невероятные вещи, а нечто иное. Здесь наоборот, инстинкт самосохранения напрочь отключился, а тело стало словно накачанным энергией. Берсерки — да и только.