Каменный плот

Он тронул машину и шагом — если так можно выразиться — двинулся дальше, ему хотелось, ему надо было все крепко обдумать. Теперь он уже не просто какой-нибудь заурядный путешественник, едущий в сторону границы, обыкновенный, ничем не примечательный и никому не интересный человек — нет, быть может, в это самое время уже печатаются его портреты с крупно, жирно набранным красными буквами словом «WANTED»[14] наверху, быть может, уже идет на него охота. Он глянул в зеркало заднего вида — позади нагоняла его машина дорожной полиции, мчалась так, что, казалось, вот сейчас влетит к нему прямо через багажник. Влип! — мелькнуло у него в голове, он прибавил газу, но тотчас сбросил скорость, не прикасаясь к тормозам, но все эти маневры были ни к чему — патрульный автомобиль пулей пронесся мимо, полицейские даже не покосились в его сторону, о, знали бы они, чей драндулет обошли, торопясь по своим делам. Жоакин Сасса снова взглянул в зеркало, но теперь уж на себя самого, чтобы увидеть, как уходит с глаз долой тревога, зеркало укреплено так, что больше в нем ничего почти не увидишь, разве что кусочек его лица, так что трудно сказать наверное, чье это лицо — что ж тут трудного, Жоакину Сассе, разумеется, да это-то мы знаем, а кто такой этот Жоакин Сасса? — человек ещё сравнительно молодой, тридцати с чем-то лет, впрочем, ему ближе к сорока, и маячит на горизонте день, которого не минуешь, темнобровый и, как большинство португальцев, кареглазый, нос прямой, особых примет нет, самое обыкновенное лицо, мы разглядим его получше, когда он обернется к нам. Вспоминая настоятельный радиопризыв, он думает, что хуже всего будет на границе — да ещё имя у меня такое, не слишком распространенное, вот был бы я Соуза, тот самый, которого въехал колесами в трещину на Койадо-де-Пертюи и что это за имя такое Сасса? Однажды он даже полез в словарь посмотреть, есть ли такое слово и что оно значит, и узнал, что «сасса» — это крупное, достигающее стольких-то метров в высоту дерево, растущее в Нубии, какое красивое женское имя, а Нубия расположена в Восточной Африке, где-то неподалеку от Судана, смотри «Атлас мира», страница девяносто три. А где же я буду сегодня ночевать — об отеле и думать нечего, там радио включено постоянно, и сейчас все португальские портье, коридорные и прочая отельная челядь тщательно вглядываются в лица претендентов на ночлег, жаждущих пристанища, можно себе представить, как все это будет: Разумеется, сеньор, милости просим, есть, есть, как не быть, отличный номер, на втором этаже, эй, Пимента, отнеси вещи сеньора Сассы в двести первый, а когда он, не раздеваясь, рухнет на кровать, управляющий, исходя нервным возбуждением, тотчас ринется к телефону: Он — здесь, приезжайте скорей!

Он поставил машину у обочины, вылез, чтобы размять ноги и проветрить мозги, которые в данную минуту не могли предложить ему ничего путного, за исключением одной довольно необычной идеи: Поезжай в город побольше, знакомый с достижениями цивилизации, пойди в публичный дом — проведешь ночь с одной из тамошних девиц, они документов не спрашивают, заплатишь, а если от всех этих передряг пропадет охота воспользоваться её ласками, сможешь просто выспаться, и обойдется тебе это дешевле, чем номер в гостинице. Что за чушь, ответил Жоакин Сасса, в машине посплю, вот здесь, на обочине тихой дороги. А вдруг придут разбойники, бродяги, цыгане, нападут на тебя, ограбят и убьют? Нет здесь никаких цыган, это мирный край. А если появится маньяк-поджигатель, сколько их сейчас развелось, и ты проснешься в пламени и сгоришь заживо, судя по всему, это самая жуткая смерть, помнишь мучеников инквизиции? Чепуха, снова огрызнулся Жоакин Сасса, решено — останусь в машине, и внутренний голос смолк, он всегда смолкает, когда воля тверда. Но ещё рано, вполне можно проехать ещё километров сорок-пятьдесят по этим извилистым шоссе, разбить бивак где-нибудь возле Томара или в окрестностях Сантарена, у проселочной дороги, ведущей в поле, прочерченное глубокими бороздами плуга, который раньше тащила упряжка быков. а теперь трактор, ночью там никого не бывает, и есть где спрятать машину. Можно даже и под открытым небом поспать, сейчас ведь так тепло, и внутренний голос никак не отозвался на эту идею, но в молчании его чувствовалось явное неодобрение.