Каменный плот

Деревню, где пребывали наши путешественники, столь разнообразными новостями не баловали – известно было лишь, что Соединенные Штаты Америки устами самого президента объявили о том, что страны, которых прибьет к берегу континента, могут твердо рассчитывать на моральную и материальную поддержку американского народа: Если они доплывут до нас, мы примем их граждан с распростертыми объятиями. Но резонанс от этого заявления, неслыханного до сей поры как с точки зрения гуманитарной, так и геостратегической, был слегка притушен нежданной суматохой, которая поднялась в туристических агентствах по всему миру, подвергнутых форменному штурму со стороны клиентов, непременно желавших как можно скорее любыми путями и, не считаясь ни с какими затратами, отправиться на остров Корво а, любопытно было бы узнать, зачем? За тем, что если полуостров не изменит направление, то пройдет в виду острова Корво, а это зрелище и сравнить нельзя с гибралтарским камушком, торчащим в забросе и одиночестве посреди морской пучины. Теперь перед глазами тех, кому посчастливится разжиться местечком на северной оконечности Корво, пройдет настоящая громадина, но, несмотря на её неимоверные размеры, счастье зевак будет недолгим считанные часы продлится оно и уж никак не более двух суток – потому что из-за причудливых очертаний этого Пиренейского плота, откроется взору лишь самая крайняя и южная его часть. Прочее же, из-за того, что есть у земли такое свойство – искривляться, от взглядов будет скрыто, и только представьте себе, что было бы, двигайся полуостров не таким вот причудливым манером – под прямым углом – да повернись он к югу, то есть, возьми поправей – вы следите за моей мыслью? – и тогда этот горделивое дефиле продолжалось бы целых шестнадцать дней, если бы, конечно, сохранил он прежнюю скорость в пятьдесят километров в час. Ну ладно, так или иначе, ожидается на острове неслыханный наплыв денег, а потому местные уже выписали дверные замки и слесарей, которые эти замки врежут и установят новые щеколды, засовы и охранную сигнализацию.

Время от времени случается небольшой дождичек или вдруг обрушится короткий и бурный ливень, но по большей части день состоит из солнца, синего неба и высоких облаков. Полиэтиленовый навес скроили, притачали и укрепили: теперь, стоит лишь собраться дождику, как в три счета – один разворачивает, другой натягивает, третий привязывает – и пожалуйста вам, готова надежная защита от непогоды. Никогда ещё не спали путники на таких сухих тюфяках, исчез запах прели и сырости, в галере чисто, уютно и прибрано, не галера, а прямо пенаты. Однако теперь очень даже видно, что дожди поработали не зря – дороги раскисли, смотреть надо теперь в оба, чтобы не заехать в непролазную грязь на обочине, завязнет фура – семь потов сойдет, пока вытянешь: пара лошадей, трое мужчин и две женщины не стоят и одного трактора. Пейзаж изменился, позади остались горы и пригорки, сходят на нет всхолмления, местность – ровная как стол, перед глазами теперь равнина, которой, кажется, конца не будет, а над нею – небо и такое огромное, что поневоле удивишься и засомневаешься, неужто оно одно на всех, вернее, что у каждого местечка и деревушки, если не у каждого человека, оно свое, побольше или поменьше, повыше или пониже – глядите-ка, мы так ненароком совершили великое открытие, установив, что небосвод есть совокупность куполов, бесконечно переходящих один в другой и покрытых инкрустацией, и вы не смотрите, что термины не те, а посмотрите вы лучше на него, на небо. Когда Парагнедых достигает вершины очередного холма, кажется, что больше уж никогда до самого края света не пойдет земля на подъем, и как часто бывает, порождают различные причины одно и то же следствие, и дыхание у нас пресекается, словно после подъема на Эверест кто взбирался, пусть подтвердит, что было с ним то же самое, что и с нами на этой плоской равнине.