Каменный плот

Можете следовать, отпустил их полицейский, помните, что я сказал, и Парагнедых беспрепятственно въехал на территорию Португалии у местечка Вила-Реал-де-Санто-Антонио, покуда его седоки обсуждали необыкновенные происшествия: Вот ведь, надо же, кто бы мог подумать, хотя известно, впрочем, что португальцы бывают двух видов — одни спускаются на берег моря и вперяют тоскующий взор в горизонт, а другие бесстрашно идут на приступ гостиничных цитаделей, обороняемых полицией, республиканской гвардией да вдобавок еще, как нам стало известно, регулярной армией, причем уже имеются раненые, о чем по секрету сообщили нашим путникам в одном кафе, возле которого они остановились, чтобы разжиться сведениями. Вот так они и узнали, что в отелях Албуфейры, Прайя-да-Роши и Лагоса ситуация просто критическая — здания окружены со всех сторон силами правопорядка, поведшими правильную осаду смутьянов, которые забаррикадировали окна и двери, укрепились, заняли круговую оборону и с остервенелой непреклонностью, будто мавры-нехристи какие, остаются столь же глухи к угрозам, как и к призывам одуматься и просьбам проявить благоразумие, ибо догадываются, должно быть, что белый флаг парламентера предшествует гранатам со слезоточивым газом, а потому не желают вступать ни в какие переговоры и слышать не хотят о капитуляции. Карамба, тихо, себе под нос повторяет Педро Орсе, и лицо его озаряется отблеском патриотической досады — отчего же не испанцы первыми додумались до такого?

У первого же шлагбаума их хотели было завернуть на Кастро-Маринь, но Жозе Анайсо с жаром запротестовал, ссылаясь на важнейшее и неотложное дело в Силвесе — он специально сказал «в Силвесе», дабы не навлечь на себя подозрений: Вы бы нас ещё проселочной дорогой пустили! — на что командир блокпоста, на которого мирный вид трех пассажиров и слегка почтенная изношенность Парагнедых произвели благоприятное впечатление, ответил: Оно и лучше было бы, если не хотите нарваться на неприятности. Но, господин лейтенант, в подобной ситуации, когда страна катится черт знает куда согласимся, что это выражение на редкость уместно здесь — стоит ли придавать такое значение тому, что кто-то самочинно занял сколько-то там гостиниц, не революция же это, в самом-то деле, чтобы устраивать такой переполох и объявлять в стране всеобщую мобилизацию, а просто народные массы порой теряют терпение, только и всего, и вся эта тирада принадлежит Жоакину Сассе, проявившему такое поразительное отсутствие дипломатического такта, что если бы лейтенант, уже давший отмашку, не придерживался принципа «первое слово дороже второго», пришлось бы все-таки нашим путникам пилить в Кастро-Маринь. Дерзость все же не осталась без отповеди, по-военному суровой: Армия выполняет здесь свой долг, представьте, вот мы бы сказали, что нам в казармах неуютно, да вломились бы в «Шератон» или «Ритц», и сильно, должно быть, был сбит с толку этот лейтенант, если снизошел до дискуссии со штатским. Святая правда, господин лейтенант, не обращайте на него внимания, он у нас такой — вечно ляпнет, не подумавши, сколько раз я ему твердил. Значит, мало, пора бы уж сначала думать, потом говорить, не маленький, ответил лейтенант, самим тоном этого высказывания кладя конец беседе и отошел от машины, показав жестом — можете следовать! — и счастье, что он не услышал ответной реплики Жоакина Сассы, иначе кончилось бы дело тюрьмой.

Их задерживали ещё несколько раз, республиканская гвардия была ещё менее приветлива, чем армия, а потому приходилось трястись по проселочным грунтовым дорогам, прежде чем сумели выбраться вновь на автостраду. Жоакин Сасса дулся — и было отчего: Лейтенанту этому по службе положено мораль читать, а тебе вот вовсе необязательно было встревать и говорить, что я всегда ляпну, не подумавши. Ну, извини, я ведь просто хотел поскорее от него отделаться, ты вздумал с ним шутить, а это ошибка непростительная, с властью даже самые остроумные шутки — плохи, либо она их не понимает, и тогда зря, значит, ты старался, либо понимает, и тогда придется тебе совсем скверно. В этом месте Педро Орсе попросил, чтобы ему помедленней растолковали, в чем предмет спора, и волей-неволей пришлось несколько снизить тон, да ещё несколько раз повторить одно и то же, так что разбор того, из-за чего весь сыр-бор, ясно показал, что происходящее значения не заслуживает, и когда Педро Орсе вник в суть инцидента, тот был уже исчерпан.