Каменный пояс, 1975

Скупа стихотворная строка, а метафорическое сравнение (месяц, как меч) кажется на пределе точности. Сейчас просто немыслимо себе представить, чтобы десятилетний голодный мальчишка глухой ночью крался за клочком соломы. Так случалось в суровое военное время...

Стихотворение смелое и поэтому кристально правдивое. Время в нем повернуто к нам не самой яркой своей гранью. Да, так было.

Но память тех лет не ожесточила сердце. Поэт твердо говорит:

Я это все запомнил
и сберег.
И сердце оттого не каменеет.
И душу мне,
Как тот колхозный стог,
Никто вовек раздергать не сумеет!..

Поэзия Вячеслава Богданова заключает в себе некое завидное свойство не стареть. Более того, перечитывая его стихи, каждый раз открываешь в них для себя что-то новое.

Вот стихотворение «Покой» со своей непреходящей мудростью бытия.

Хочу весны и тишины —
                                     до звезд.
От долгих верст окреп
И притомился.
В апрельский день
Пришел я на погост,
Что за селом
В деревьях притаился.

Но не эти строки несут в себе главный, смысловой заряд. Главное начинается тогда, когда поэт находит свежие слова, чтобы сказать об огромном уважении к памяти наших отцов...

Много лет назад в одной из статей И. Л. Сельвинский высказал мысль, что поэта должны признать сначала мастера, потом — читатели. Если этого не случилось, значит литератор «не дотянул» до истинного поэта.

Вячеслава Богданова уже признали многие мастера — о нем сказали доброе слово Василий Федоров, Виктор Боков, Александр Межиров, Егор Исаев...

Поэт шел верной дорогой к широкому читателю со своей большой нравственной правдой.

Случалось, что из-под его пера выходили и сырые строки. Или В. Богданов брался за серьезную тему («Баллада о сердце»), но его перо оказывалось для этой темы «не очиненным», и в стихотворении вдруг появлялась картежная атрибутика, а высокие мысли выливались в банальную припевку: «повезет — не повезет», «чет — не чет».

Талантливая книга стихов похожа, думается, на слаженный оркестр с умно составленным репертуаром. И досадно, когда вдруг прозвучит фальшивая нота.

Влюблен навечно

Несколько лет назад я прочитал у поэта-магнитогорца Михаила Люгарина такие строки:

Гляжу на мир
                    влюбленными глазами.
Дымится степь,
                      кочуют облака.
И, рукавами тростников
                                    касаясь,
На север пробирается река...

И удивился, насколько прост и вместе с тем емок художественный рисунок поэта.

Примером поэтической образности могут служить и следующие стихи Михаила Люгарина:

Здравствуй, лес с зеленой крышей, —
В твой июньский зной
Прихожу не ради вишен
Я в шатер сквозной.
Грибникам давай ненастье,
Ходят — книзу лбы.
У меня другие страсти,
Нет стихов,
И нету счастья —
Нет моей судьбы.
Я ищу ее не в книгах,
Сидя за столом,
Выйду в поле,
В поле мигом —
Звуков целый том.
Выбирай из них любой
Он звучит, как песнь.
...Не ищу судьбы другой,
Кроме той, что есть.

Судьба поэта неотделима от судьбы его поэтических сборников. Жизнь Михаила Люгарина сложилась не просто. Начав свой творческий путь в начале 30-х годов на строительных лесах легендарной Магнитки вместе с Борисом Ручьевым, плотник Люгарин стал поэтом потому, что стихи жили в нем и он жил ими. И эта празднично-тяжкая, изматывающая ежедневная работа над каждой строфой, над каждым словом и была его судьбой. И пусть потом в жизни ему привелось работать и за слесарными тисками, и в редакции газеты, и в поле, он оставался поэтом, добытчиком того единственного слова, которое приносит потом радость людям, заражает любовью к родным полям, лесам, рекам — ко всему тому, что мы называем Отечеством.

Михаил Люгарин назвал один из последних сборников совершенно точно: «Гляжу на мир влюбленными глазами».

Торной тропкой пролегла главная тема в нем — воспевание и возвеличивание земли-матери, самого сущего для человека.

Ночь, Тобольщине не спится,
Звезды падают в траву.
Пусть за нас другим
                              приснится
То, что видим наяву.
Тальники и перелески,
Обмелевшие луга.
И на сжатом поле тесно,
К небу тянутся стога.
Гром копыт и гул моторов,
Льется песня за рекой.
Ты спросила:
— Час который?
Я ответил:
— Рейс шестой.