Каменный пояс, 1975

Мы фотографировались 17 июня сорок первого года. А выкупить карточки не успели. Собственно, нечего было выкупать. Фотограф отпечатал маленькие фотографии каждого, а смонтировать общую не успел — ушел на фронт. За ним и остальные работники фотоателье ушли на фронт.

Но в городе осталась наша учительница Людмила Ивановна Окорокова. Она-то достала наши снимки и наклеила их на большой лист ватмана. Бережно хранила лист всю войну.

И когда вернулся с фронта живым ее племянник Толя Окороков, подарила ему эту фотографию.

А перед нашей встречей Вера Фомина, теперь Корчагина, отпечатала ее для всех нас.

И смотрят с нее мои ровесники. Живые и мертвые.

Лекша

Сервилин... Сервилин... Не помню, кто его прозвал Лекшей. Вскоре не только вся школа, но и мать с сестрой Галкой стали звать его не Валентином, а Лекшей. Ничем особенным он и не отличался в классе. Как все мальчишки играл в футбол, катался на коньках. Может быть, чуточку больше других любил стихи да играл в шахматы.

И подрался-то только один раз после выпускного вечера. Девчонки говорили тогда, что подрались они с Толькой из-за Лийки. Она и сама не знала, кто из них третий лишний. Оба были ей дороги.

Когда это было? 17 июня 1941 года, накануне войны. Толя до сих пор переживает, что дрались не на шутку. Не знал он, что через несколько дней — всего несколько дней — окна города станут черными, а они наденут военные гимнастерки и шинели.

Последний раз видели Лекшу 29 июня сорок первого. На перроне вокзала, когда паровоз уже собирался набрать скорость, Лекша сказал Лийке, что любит ее, а поцеловать и тогда не решился.

Памятник на горе

Близ дома отдыха «Магри» стоит этот памятник высоко над морем, метрах в пятидесяти от автодороги Туапсе — Сочи...

Он поставлен лейтенанту Валентину Сервилину, нашему Лекше. И ходят там о нем легенды.

Сестра его, Галя, слышала, как гид объяснял туристам: «Здесь похоронен Герой Советского Союза, пилот...»

Сжалось ее сердце. Хотелось крикнуть:

— Люди! Мой брат не был пилотом. Он погиб под вражеским огнем, налаживая железнодорожный путь, чтобы туапсинская нефть не досталась врагу. Знал, что, если не восстановить путь, не пройдет эшелон с горючим к своим. А без горючего не поднимутся в небо самолеты, не пойдут танки и машины. И это не менее ответственно, чем принять бой в воздухе.

Лежат в шкафу Елены Ивановны Сервилиной вместе с ее орденом Ленина письма сына и извещение военкомата о геройской его гибели.

Как самое заветное из рук в руки передала она мне документы и письма очевидцев. Дрожали губы, когда она просила меня:

— Расскажи, Лена, молодежи о моем сыне: хочу, чтобы она знала о своем ровеснике.

Письма

6 июля 1941 г.

Вот я и на месте. Воздушная тревога. Гитлеровцы, черти, все время летают, да еще так нахально низко. Зенитки бьют.

28 августа. Буй.

Моя будущая специальность — строить и восстанавливать железные дороги. Скорее бы на фронт...

3 ноября.

Занята вся Украина. Весь Донбасс... А теперь Крымское направление. Так обидно сидеть в тылу...

25 апреля 1942 г.

Телеграмма. Еду Крымский фронт подробности письмом лейтенант Сервилин.

29 мая.

Краснодарский край.

Работаем на строительстве очень важной в стратегическом отношении железной дороги. Я командир взвода. Подчиненные мои — ребята замечательные. Участок работы моему взводу попал очень трудный (полунасыпь — полувыемка на косогоре), но справились. Закончили раньше всех и сегодня переходим на другой объект.

1 августа.

...Дорогу, которую мы строили, сдали в эксплуатацию и уже сами по ней ехали. Здорово получилось! Оказалось очень приятно ездить по железной дороге, которую ты и возвел. Теперь впереди еще более серьезная работа. Нужна особая вдумчивость и осмотрительность.

19 сентября.

У меня праздник. Получил ваше письмо, мамочка, письмо от Гали и от Лики. Послал вам 900 рублей и с гордостью сказал, что посылаю деньги маме и сестре. Дорогая Галочка, спасибо за заботу о маме. Мама ведь такая старенькая. Я нахожусь в Туапсе. Галка! Какая ты смешная! Где же на карте ты найдешь наш поезд? Ха-ха-ха-ха! Ты ищи Туапсе!

9 октября.

Город, возле которого я нахожусь, бомбят. Да, мамочка, хорошо было когда-то, а теперь война! Как много горя и переживаний принесла она всем. Передайте привет учителям. Особенно Борису Андреевичу, любимцу всего нашего класса.

Письмо без даты.

Здорово, старина!

Фашисты совсем обнаглели. Летит эдакий «мистер-шмидт» и, как только заметит кого-нибудь, снижается и начинает охоту. Двух возчиков, ехавших на лошади, один сволочь расстрелял из револьвера, прямо из кабины самолета. Затем, не удовлетворившись, дал пулеметную очередь.

Нам здорово мешают работать. Все время бомбят. Такая дура килограмм на 250 как ахнет... Знаешь, как эти гады издеваются над нашими пленными и мирным населением!..

Потом не стало писем