Каменный пояс, 1979

«21 июля 1930 года «Крокодил» и «Рабочая газета» опубликовали сообщение о том, что они принимают шефство над великой стройкой.

Закипела работа. Во всех центральных организациях, которые так или иначе были связаны со строительством Магнитки, были созданы «магнитогорские посты». Была выделена сквозная оперативно-газетная бригада, которая следила за ускоренной доставкой материалов и механизмов на стройку. Наиболее ответственные грузы сопровождали до Магнитки специальные корреспонденты «Крокодила». На заводах и фабриках страны, поставлявших оборудование Магнитке, создавались оперативные группы…

22-й номер журнала открывался полосой, объявлявшей о принятии шефства. Вот как она выглядела:

Из текста и из рисунка к нему — «Крокодил» поддевает на вилы нерадивого хозяйственника, лишь на словах обещающего «весьма срочно дать Магнитострою материалы» — недвусмысленно явствовало, в чем именно редакция видела главную задачу, основной смысл шефства: в решительной а беспощадной борьбе со всем тем что сдерживало темпы великой стройки, мешало развертыванию трудового энтузиазма строителей, затрудняло снабжение Магнитостроя всем необходимым. Таким образом, «Крокодил» с самого начала определил свое место и свою роль на стройке: это было место в рабочем строю это была роль не стороннего наблюдателя и даже не арбитра в отношениях между строителями и ведомствами, ответственными за снабжение Магнитки, а роль непримиримого защитника интересов стройки, борца против всего того, что этим интересам так или иначе противоречило. И этой своей линии журнал держался принципиально и последовательно до завершения шефской работы.

В номере была опубликована первая подборка материалов, посвященных подшефной стройке, «Стружки с Магнитостроя». Интересен здесь фельетон-памфлет Вас Лебедева-Кумача:

Перед Магнитною горою
Идет горячий жаркий бой:
Магнитострой куют герои,
Не позволяя бить отбой.

Но чтоб избегнуть поражений,

Чтоб пыл геройский не остыл, —
Бойцам всегда в пылу сражений
Дать помощь должен крепкий тыл.

Приказ о помощи получен,

Но… тыл погряз в своих делах.
Увы! Не все благополучно
В бюрократических тылах.

Депеша с фронта: «Шлите срочно

Десятки трудовых бригад!»
Но, как нарочно, очень прочно
Депешу прячет бюрократ.

— Чай, мы и сами тут с усами!

Чай, люди-то нужны и нам.
Людей пошлем, а после сами
Искать их будем тут и там?..

Нет! Пусть уж лучше обойдутся,

Пускай другой поищут путь.
Авось, работники найдутся.
Небось, построят как-нибудь!

Кричит депеша: «Шлите трубы.

Мы — без воды. Грозит беда!»
А бюрократ, поджавши губы:
— Зачем им, собственно, вода?

Не трудно трубы дать в два счета, —

Излишек труб солидный есть.
Но мы не сделали учета,
Нам трубы надобно учесть.

Сейчас учесть их невозможно:

Хозяйственный не кончен год.
Зачем спешить неосторожно?
Пускай постройка подождет!

То тут, то там, как по заказу,

Не устают «крутить вола»
Бюрократические фразы,
Головотяпские дела.

Пора активности домкратом

Перетряхнуть бумажный рой,
Чтоб не страдал под бюрократом
Стальной гигант — Магнитострой.

Пусть бюрократ кричит: — Не троньте! —

Мы тронем, сдвинем, повернем.
Пробьемся на магнитогорском фронте
Самокритическим огнем.

И точно глыбою гранитной,

Сметем препятствия с пути…
Победа при горе Магнитной
Должна в историю войти!

Организатором и душой (всего дела был тогдашний ответственный редактор «Крокодила» Михаил Захарович Мануильский.

В беседе с М. З. Мануильским, которая состоялась незадолго до начала шефства над Магнитостроем, Алексей Максимович Горький говорил: «Самое лучшее, что есть в журнале, — это фактический материал. Чувствуется, что в редакции любят читательские письма и умеют над ними работать. Это самый большой комплимент, который можно сделать массовому изданию. Молодцы, прямо говорю — молодцы!.. Мне кажется, что вам следует больше внимания сосредоточить на темах, связанных с новой моралью советского общества, на всех уродствах нашего быта, на пережитках в сознании, которые ликвидировать гораздо труднее, чем перестроить экономику. Эти темы должны стать вашей подлинной стихией… Существует всеядный юмор вне времени и пространства, перекочевавший к нам из дореволюционных и заграничных буржуазных журналов. Зачем нам такой оглупляющий юмор, когда издеваются, к примеру, над человеком, провалившимся в люк или случайно облитым водой с ног до головы? Я уже не говорю о так называемом «тещином юморе», под которым подразумеваю весь комплекс обывательских, скудоумных и ублюдочных острот. От этого дурно пахнущего наследства надо держаться подальше, а брать больше из нашего быта, из окружающей действительности. По-настоящему смешного здесь уйма. Надо только уметь подметить, услышать это смешное. И кому же не смеяться, как людям страны Советов, ставшим хозяевами жизни, уверенными в своем будущем?..»