Каменный пояс, 1981

«Ваш муж, Степан Николаевич Мелентьев, в настоящее время проходит службу в такой-то воинской части».

Алена глазам не поверила. Значит, жив?! Раз проходит службу, выходит, живой и здоровый?! Алена заплакала, замочила горючими слезами казенную бумагу. А когда первое возбуждение улеглось, недоуменно подумала: коли жив, если проходит службу, то почему же за два года не написал ни единой строчки, не подал весточки?

7. Налет

Капитан Юнаков, слушая доклад Мелентьева, катал крупные тугие желваки и холодел глазами. Илюша Хоробрых топтался за широкой спиной взводного и маялся неизвестностью: какое решение примет капитан? Иногда он бывал вспыльчив. Как-то за самый малый проступок отстранил Илюшу от участия в вылазке на «железку», как бы дав этим понять, что он, Илюша Хоробрых, боец второсортный, без которого вполне можно обойтись.

Когда Мелентьев замолчал, капитан спросил:

— Влипли основательно, так я понимаю?

— Кто ж мог подумать?

— Как кто? Ты! Опытный разведчик и такая накладка! Задание-то не выполнили!

— Так ведь, товарищ капитан…

— Никогда не поверю, — перебил Степана Юнаков, — чтобы опытный разведчик не обнаружил крупную засаду. Нюхом, наконец, ты ее должен был почуять! Нюхом! Прояви осторожность и наблюдательность — и не попал бы впросак. Это расплата знаешь за что?

— За что?

— За самоуспокоенность и зазнайство. Других слов не подберу. Сплошные удачи, вот и возомнили о себе. Мол, шапками закидаем. Двух бойцов потеряли? Потеряли. Сами чуть не влипли.

— Товарищ капитан! — обиделся Мелентьев. — Да мы там четверых положили, а пятый утек.

— А могли бы влипнуть, — жестко проговорил Юнаков. — Средь бела дня полезли в деревню. Это ваше счастье, что те полицаи оказались лопухами, а то бы остались вы вместе с товарищем Хоробрых в тех самых Корабликах!

— А мы и так осторожничали! — не ко времени встрял в разговор Илюша.

— Адвокат! — усмехнулся Юнаков. — Да еще непрошеный! Ты, Хоробрых, забыл, что в присутствии командира можно говорить только с его разрешения?

Илюша вздохнул: ну вот, опять напортил. Но реплика Хоробрых сбила капитана с сердитого тона, и он мирно закончил:

— Хорошо, пусть будет по пословице: за одного битого двух небитых дают. Но на будущее учти!

— Слушаюсь, товарищ капитан!

О неудачной вылазке в Кораблики Юнаков доложил товарищу Федору. Присутствовали при этом комиссар Костюк и начштаба майор Любимов. Капитан ожидал нагоняя, выговора, но товарища Федора удивила наглость полицаев.

— Скажи, пожалуйста! — проговорил он. — Целую роту на четырех партизан?

— Они же не знали, сколько нас придет.

— А что тут мудреного, можно и догадаться, что отрядом туда не полезем. Частное дело. Кудряшов хотя и наглый, но трус. Надо бы его проучить. Что, комиссар, не пора ли нам размяться?

— Пора! — согласился комиссар.

— Судя по донесениям, в Покоти немецких подразделений нет, не считая нестроевиков на молокозаводе. Фашисты увязли под Орлом, им не до нас. Рискнем, капитан?

— Так точно!

— Единодушно! — улыбнулся товарищ Федор и повернулся к Любимову:

— Давай, майор, обстановку.

— Гарнизон в Покоти полицейский, — сжато начал Любимов. — На молокозаводе до полуроты немцев-нестроевиков. На восточном и западном входах в райцентр дзоты. В ночное время центральная улица патрулируется. Полицаи, их две роты, занимают школу.

— Интенсивность движения по большаку?

— Плотная днем. В ночное время почти прекращается: боятся засад. Опоздавшие ночуют в населенных пунктах. В Покоти тоже. Вероятность этого нужно предусмотреть.

— Пишите, майор. Взводу Сидоренко оседлать тракт с восточной стороны, взводу Наумова — с западной. Задача — любой ценой не пропускать в Покоть никого, пока мы будем там. Ротам Молчанова и Глушко атаковать казарму и молокозавод. Тебе, капитан, поручаю Кудряшова и управу. Время операции назначу позже, когда доложу о ней штабу фронта. Непосредственное руководство беру на себя, комиссар и начштаба остаются в лагере. Вопросы?

Вопросов не было. Товарищ Федор мог с закрытыми глазами пройти Покоть с одного конца в другой: прожил там много лет. Отчетливо представлял одноэтажное кирпичное здание школы. Если потерять элемент внезапности, то выкурить оттуда полицаев будет нелегко, неизбежны большие потери. А основное здание молокозавода сложено из дикого камня, стены и пушкой не прошибешь.

Юнаков и Мелентьев в Покоти ни разу не были и не представляли, где расположено обиталище Кудряшова. Им было лишь известно, что у ворот всегда маячит часовой, во дворе дежурит дневальный, а во флигеле обитают два полицая, приближенные начальника полиции.

Капитан вызвал из второго взвода Толю Столярова, дал ему лист бумаги и карандаш, свой планшет, чтобы удобно было писать, и сказал:

— Нужен план Покоти. Сможешь изобразить?

— Чего проще! — весело ответил Толя, выросший в этом поселке. Художник-чертежник из него оказался не ахти какой, но с заданием он справился прилично.