Каменный Пояс, 1982

В уже сгустившихся летних сумерках где-то впереди заалел край неба: над Магниткой рождалась новая заря, ночная, трудовая.

Сердце мое осветила щемящая грусть прощания…

Юрий Абраменко ЗАДАНИЕ ОСОБОЙ ТРУДНОСТИ Очерк

1

В первых числах апреля свет в тундре стал пронзительно ярок и бел. Наст зимника потемнел и не держал груженые автомобили. Мимо поселка Денисовка, подбазы Второй нефтеразведывательной экспедиции, проследовал обоз оленеводов, замыкающий кочевье к морю. На рогах ездовых оленей пестрели ленты, на упряжи поблескивали бубенцы и медные колокольчики.

В первых числах апреля штаб сводной колонны южноуральских автомобилистов отдал несколько неотложных распоряжений. Все водители должны были покинуть Денисовку и, пользуясь ночными приморозками, возвращаться в Печору. По той причине, что переправу через реку Усу заливало талой водой, Усинскому отряду надлежало срочно оставить территорию Четвертой нефтеразведывательной экспедиции и прибыть на центральную стоянку. Отряду в городе Ухте разрешалось грузить машины на железнодорожные платформы, поскольку зимник Ухта — Вуктыл — предгорья Северного Урала был взломан таежными реками и ручьями, а поэтому закрыт.

2

Ранним белесым утром фельдшер Аблов встречал на центральной стоянке Денисовский отряд. ЗИЛы прошли более ста сорока километров за день и две ночи. В пути отстали автомобили челябинцев Сухорева и Шамыгина, которые на свой страх и риск загрузились в карьере Юрьяха технологической глиной. Денисовские водители выглядели бодрыми и здоровыми и успели загореть под тундровым солнцем. Они поставили автомобили в один долгий ряд. Борта и облицовка машин обледенели и теперь обтаивали, роняя тяжелые грязные капли. Звенела натужно механическая пила: где-то за стоянкой под самым шлагбаумом резали бревна для креплений.

Если появилась «Дружба», подумалось Аблову, значит — шабаш! Да и время уже. Курганцы еще вчера сняли номера с машин. Башкирская колонна получает платформы на путях в портовой части Печоры.

На дороге взывал о помощи МАЗ геологов, осевший до бортов в кашу из воды и талого снега. Маленький красный «дэтэшка», лязгая гусеницами, вывернул из-за угла конторы бурсклада. И это только позабавило водителей: никакой беды тут не случилось. Наоборот: весна торжествовала над зимой. И было забавно наблюдать, как маломощный бульдозер старается высвободить большегрузный МАЗ.

Потом Роман Яковлевич помогал диспетчерам увязывать пачки путевых листов и ведомостей, но не переставал слушать задиристый звон механической пилы и ощущал желание негромко запеть самому. И даже хмыкал и улыбался, но не пел, знал, что напрочь лишен слуха. Приходили водители: магнитогорцы, ашинцы, копейчане, кыштымцы, златоустовцы — сдавали путевые документы. Возле питьевого бачка старший механик сводной колонны И. Л. Гапиенко развел базар с Володей Ушмондиным.

— Иван Лукич, лампочка сгорела.

— Сгорела? Это хорошо, — отвечает Гапиенко, — это к письму. А какую тебе лампочку надо? Левую или правую?

— Левую, — смеется Володя. — На левую фару окривели мы.

— А нужна ли лампочка? На паровозе поедешь, у него фонари, знаешь, какие, — необидно отказывает Иван Лукич.

Старший механик в поношенном плаще странного сиреневого оттенка, в плоской сдвинутой набекрень кепке. Полушубок Иван Лукич снял вчера, а может быть, сегодня утром. Роман Яковлевич не забыл и, верно, долго не забудет, как в морозы Иван Лукич отогревал шланг подачи пара в диспетчерский балок. Это повторялось каждое утро, и каждое утро в питьевом бачке замерзала вода, замерзали чернила и паста. Казалось, что должна замерзнуть энергия в проводах, но большие лампы продолжали светить.

Начальник сводной колонны вызвал Аблова в штабной балок. Роман Яковлевич не спеша оставил диспетчерскую. Стайка воробьев опустилась на борт ЗИЛа, ходившего вчера в совхоз «Кедровый шор». Зимой Аблов замечал воробьев разве что под крышей теплых мастерских геологов. Над входом в штабной балок, на фанере, несколько поблекший текст: «Буровицкое спасибо южноуральцам за ударный труд на земле Коми». Хорошо бы снять этот плакат и укрепить на автомобиле, который первым встанет на платформу. Пусть на пути следования люди читают. Трудились южноуральцы на зимнике действительно как положено. Да и машины, считай, сохранили.

В штабном балке было прохладно. Алексей Васильевич Бердников сидел за письменным столом, собирал в папку деловые бумаги. Десяток канцелярских захватанных руками стульев да стояк-вешалка — вот и вся меблировка кабинета начальника сводной колонны.