Читаем Каменный пояс, 1984 полностью

В Селезневке, в маленькомСеленьице,Как ни странно, водятсяНе селезни.Там в глубоком ельникеМедведицаПо ночам валежник ворошит.В Селезневке селезниНе водятся.Подпирает темный лесОколицу.Дядя Федя нынчеНе охотится, —У него охоты нынче нет.Дядя Федя гнутый, мятый,Ломаный,В суеверья древниеЗакованный.А медведи всеПронумерованы,Тридцать девять на его счету.У него винтовкаОдноствольная,Нарезная, злая, дальнобойная.Не в пример ему,СамодовольнаяНа стене бревенчатой висит.Дядя Федя говорит по малостиОбо всем — о юности,О старости,О своей удачливой удалости…Только о медведях — ни гу-гу.Ну, а где же селезниИ утицы?Так ведь можно запростоЗапутаться…Или где им заблагорассудится,Выбирают селезни места?Дядя Федя в лес глядитНа ельники,Пьет чаек с ландриномБледно-серенькимИ вздыхает: селезниВ Медведевке,Там у них озера хороши…Там братан мойЧислится охотником.Уток бьет. Живет себеКурортником.По субботам, четвергамИ вторникамКрутит в клубе тамошнем кино…Говорит — и взглядом в ельникМетится.Где-то там шатаетсяМедведица.И не здесь, а под другимСеленьицемСелезни по озеру плывут…

ЖИЗНЬ В ЛЕСУ

До чего же твояЖизнь в лесу хороша!Лег в траву — и следи без тревоги,Как течет-изменяется жизнь мурашаНа его мурашиной дороге.Сочетай, вычитай,Умножай и делиВсе, что слышишь — все шорохи, всплескиРазгляди все оттенки дремотной земли,Сосчитай всех пичуг в перелеске.В сотый раз ни о чемПобеседуй с ручьем,Что неслышно осоку колышет.Никому нипочем никаким калачомНе давай заманить себя выше.И не думай — туда.Из укрытья листвыНе заглядывай даже за кроны.Там, где тучи летят, не сносить головы,Там на головы падают громы.Там, над лесом, хрипят,Задыхаясь, ветраИ со словом сшибается слово.Каждой молнии высверк,Как росчерк пера.Что тебе              до пера золотого?

Евгений Замятин

СТИХИ

САХАЛИНЕЦ

Где сейчас он,Как ловит зверей и рыб —Знают кайры одниДа ели.Он у Погиби-мысаЕдва не погиб,Да Три БратаСпасти сумели.У Ныврово егоЗахватил мороз,Да согрели Анивы зори.Он в заливе ТерпеньяСпокойно снесВсе толчкиОхотского моря.В НефтегорскеОн вышками тучи рвет,А в ШахтерскеУходит в землю.Никакая бедаЕго не берет,А печаль он самНе приемлет.Вот и Камень ОпасностиМинул он,Вот и мыс прошелПоворотный.Поворот рулем —И горит КрильонАпельсиновойПозолотой.У Оленьей рекиОн оленя спас,Секачей мирилНа Тюленьем.И о том, где был,Вспоминал не разНа крутой гореВозвращенья.

КОНСТАНТИНОВНА

Перейти на страницу:

Все книги серии Каменный пояс

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное