Каменный пояс, 1984

Произведения уральского писателя потому и производят светлое оздоровляющее впечатление, что победа в них остается на стороне тех, кто живет не для себя, кто щедро сеет добро, кто обновляется сам и обновляет окружающую его землю. Не одною мечтою оплодотворяется оптимистическое содержание книг Черепанова; приметы торжества нового повсюду — в делах людей, в их внешнем облике, в живой пульсации заводов и городов, в цветении колхозных садов.

«Раньше, бывало, — читаем мы в сказе «Лебедь-камень», — на болотах даже клюква плохо росла. А теперь — посмотри: как весна придет, по всему Уралу сады цветут, белым цветом поля обсыпаны, сладким медом напоены…»

Писатель и сказку любит только потому, что все, о чем в ней мечталось народу, рано или поздно претворяется в явь.

Творчество Сергея Черепанова многопланово. Он одинаково свободно чувствует себя в жанрах рассказа, повести, романа, сказа. Журналист по профессии, он проявил себя и мастером художественного очерка.

Почти каждая новая его книга — открытие для читателя. Первой из них — сборником «Лебедь-камень» (1959) — он заявил о себе как талантливый продолжатель литературных традиций П. П. Бажова. Второй сборник — «Алая радуга» (1962) — заставил говорить о Черепанове как о писателе «крестьянской тематики», мастере лирического сказывания. Книга «Снежный колос» (1964) была новым опытом освоения жанра сказа, основанного на народных повериях и легендах. О писателе совсем было сложилось представление как о сказочнике, тем более, что в 1971 году он опубликовал большой сборник сказов — «Озеро синих гагар», как вдруг одно за другим появляются его крупные прозаические произведения: повесть «Утро нового года» (1968), роман «Богатство» (1975), роман «Помоги себе сам» (1978).

Роман «Богатство» тематически примыкает к повести «Радуга» и посвящен преображению уральской деревни в годы Советской власти. Два других произведения — о проблемах нравственности, решаемых на материале современного города, большого завода.

Тем не менее все произведения Черепанова мы воспринимаем как нечто целое, более того, как части одного большого разговора о старом и новом, о светлом и темном в психологии, привычках, отношениях людей. Идейно-тематическое родство всего написанного челябинским литератором подчеркивается им самим: из одного произведения в другое как место действия переходят село Калмацкое, город Косогорье, деревня Октюбя; положительные герои носят одно имя-отчество (Павел Иванович Рогов — в «Алой радуге», Павел Иванович Гурлев — в «Богатстве»).

В этом плане особенно важно подчеркнуть единую эстетическую природу повестей, романов, рассказов — с одной стороны, и сказов — с другой. Фольклорные образцы, народный язык характерны для тех и других; порою легендарный мотив, исчерпывающий сюжет сказа, включается в композицию рассказа или повести. Так, в психологически тонкой и очень лирической новелле «Сказание о водяном цветке» большая роль отведена сказочному мотиву: по народной молве, кому «пофартит» найти на болоте цветок-семилетник, тому «горюшко с плеч долой». Герои рассказа не нашли легендарный цветок, они и не искали его, но их семейное счастье образовалось не без веры в народную молву.

Интерес С. Черепанова к чудесному, сказочному органически вырастает на почве его светлого, народного мироощущения.

«Конечно, — говорит писатель устами одного своего героя, — веры теперь сказкам нет, потому как счастье добывать стало легко. Ну, а все ж таки без них нельзя».

Сказка — это мечта, нельзя человеку жить без мечты, без веры в лучшее будущее.

Ради научной точности скажем, что сказы С. Черепанова — это все же не сказки. Последние говорятся с установкой на вымысел (вспомним: «В сказке ложь…»); в повествованиях Черепанова, напротив, при всей их фантастичности чувствуется стремление автора убедить читателя в достоверности изображаемого. Отсюда конкретные приметы времени («…в шестнадцатом году»), исторические реалии (Пугачевское восстание, битва с Колчаком под Челябинском), географические названия («дорога на Долматово», Уральские горы) и т. д. Ничего подобного в классической традиционной сказке нет. Героев Черепанова нельзя поставить в типологический ряд сказочных персонажей: они более индивидуализированы, даже — персонифицированы, например, Наум Кокурин («Озеро синих гагар») или Егор Борона («Заветная кольчуга»).