Каменный Пояс, 1986

Сходство по мысли, конечно, поразительное, хотя можно судить и спорить, где четче и глубже, и где образней и конкретней выражена эта самая «капельная» философия: в египетском варианте или в трех словах челябинского слесаря-сантехника, которого допекли-таки жалобы на перебои с подачей воды. Но можно и не спорить, а просто задуматься над тем, что египетскому варианту — тысячелетия, а челябинскому — какой-нибудь год.

Да и речь дальше пойдет не о законах развития природы и даже не о гидрологии и проблемах разумного использования водных ресурсов, такие разговоры ведутся теперь, и довольно часто, но так и не изобретен снова деревенский рукомойник хотя бы, из которого лилась вода, пока пригоршню под ним держали. В пассажирских вагонах, правда, есть какая-то его модификация, но люди большую часть жизни сидят дома, чем ездят в поездах, и реки продолжают исчезать. И реки, и озера. И гораздо быстрее, чем тогда, когда человек знал только материнское молоко и природную воду, и все беды и радости его, как, впрочем, и сама жизнь вообще на земле, были связаны долгое время и зависели от нее лишь, пока не откопал он нефть и не потекли реки горючего, иссякая тоже по каплям и становясь причиной стихийного бедствия. Но если засуха или наводнения случаются временами, то с горючим это происходит чуть ли не ежегодно. И последствия такого явления, а точнее сказать — проявления бездумности, бесконтрольности и бесхозяйственности, куда более серьезные и многочисленные, чем может показаться. И не только потому, что на долю автомобильного транспорта приходится основная масса грузовых перевозок и составляет в целом по стране более шести миллиардов тонн в год. От работы автомобильного транспорта, то есть от того самого горючего, зависит еще и плодородие земли, и продуктивность животноводства, и снабжение городов. Зависит все и вся.

Выгрузили на станции Троицк пять тысяч тонн удобрений. К случаю молвить, не выгрузили — вывалили. Целый эшелон. Под открытое небо. В снег. Посреди населенного пункта. И ненадолго, надо полагать, потому что разгружать и хранить удобрения рекомендуется в местах, недоступных для детей и животных. И выгрузили в снег и под открытое небо тоже не с легким сердцем и не в спешном аврале абы куда, а просто нет у нас еще пока на станциях для выгрузки химикатов и удобрений ни крытых железнодорожных тупиков, ни бункеров, ни бетонированных траншей с откидными навесами. Не в каждом хозяйстве есть специальные помещения для более длительного хранения так называемого «залога» будущего урожая. Да что там говорить о помещениях под какой-то «залог», когда под реальный урожай не всегда находятся стены под кровлей, а крытые тока совсем редкость, если они вообще существуют где-то. И что самое грустное во всем этом — все без исключения специалисты на местах и в центрах считают крытые тока первой необходимостью в условиях взбалмошной уральской осени, этой до того ветреной особы с постоянно подмоченной репутацией, которая только то и делает, что преподносит хлеборобам в «мокром подоле» если не сюрприз, так «презент». Считают и даже приводят цифры, во сколько бы обошлось такое строительство, и называют сроки окупаемости затрат и суммы последующих прибылей, но... Вернемся в Троицк. И почему там выгрузили удобрения? И почему в конце года, ни преж, ни после? И какие трудности возникли в колхозах и совхозах от того, что в конце года, хотя оно, казалось бы, и вполне удобное время для всех: для поставщиков, для железной дороги и для потребителя тем паче? Следствия без причин не живут.

Троицк, может быть, и не географический центр Челябинской области, но золотая середина, пожалуй, наверняка. Возникший вначале как крепость на Уйской сторожевой линии, он скоро очутился на перекрестке торговых путей с Азией, а позднее и сам начал приторговывать хлебом и мясом, и поэтому даже грунтовые дороги там и сейчас лучше, чем где-либо. Сохранилась же в Италии Аппиева дорога от Рима до Капуи протяженностью в триста пятьдесят километров, проложенная еще при цензоре Аппии Клавдии в 312 году до нашей эры.

Деревня Мамаево Сосновского района в каких-нибудь полутора километрах от шоссе, но эти полторы версты настолько непреодолимы для всех видов транспорта, кроме гусеничного и вертолетов, что веснами, осенями и в летние дни после маломальских дождичков жители ее ходят за хлебом и спичками в соседние деревни. И тропятся тропки и тропы по краям посевов. И небольшой лесок на увалистом взлобке обочь насыпного глинистого своротка на Мамаево по той же причине превращен в свалку химикатов, на упаковке которых синеют предостерегающие штампы: «Хранить в местах, недоступных для детей и животных».