Каменный пояс, 1987

Андалис Юмагулов еще восьмиклассником чуть не ежедневно бегал к ней на ферму: «Тетя Маша, можно вам помочь? Тетя Маша, научите, подскажите. Тетя Маша, возьмите меня работать на ферму».

Как же она радовалась этому смышленому, шустрому пареньку, по-матерински во всем опекала сироту: Андалис не имел родителей, жил со стареньким дедом. Научила она его всему, что знала и умела сама. Гордилась им, когда он завоевывал призы на конкурсах мастеров машинного доения, когда он стал самым молодым орденоносцем совхоза, когда догнал ее в производстве и стал брать тоже пятитонные надои. И что случилось с парнем, с девчатами, почему покинули звено?

Однако разбираться в причинах развала звена Мария начала не с этого, а с себя, с жесткого анализа своей методы руководства. И выходило: никакой методы у нее не было. Нелегким был этот самоанализ. И обида жгла Марию, и стыд. Выходит, не справилась с начатым делом, перед людьми провинилась, если они отвернулись от нее. А тут еще слухи нелестные по селу пошли, деревня ведь на это горазда. Как дальше быть?

И вот что признала сама перед собой Мария Бакчеева: в звено пришла с недостаточной подготовкой. Точнее, подготовлена была лишь в одном плане: умела получать высокие удои, в зоотехнии разбиралась, технологией машинного доения владела хорошо. А еще что умела и могла? Людей учить? Индивидуально — да. Многих выучила. А коллективом руководить, коллектив учить работать по-новому? Признала — не умеет. Помню, мы с ней долго обсуждали ситуацию и пришли к выводу, что Мария допустила две важные ошибки: психологическую и технологическую.

Что такое безнарядное звено, всем ясно: работа сообща и заработок поровну. Но это хорошо, когда в звене люди одинаковой квалификации, трудолюбия и понимания своих задач. И бескорыстны. В звене Бакчеевой так не получилось. Первым стал привередничать Андалис Юмагулов. Напрямую стал поговаривать, что, работая один, он к своей славе шагнул бы куда круче. Да и зарабатывал бы побольше.

— Положим, в этом он был прав, — рассуждает Мария. — Но ведь человека деньгами не насытишь никогда, славой тоже. Счастлив только поистине бескорыстный человек. Его не гложут ни зависть, ни жадность. Идет с работы — радуется: сделал все, как надо. Гордится: для людей делал, им пользу принес, Нет, я не против высоких заработков, сама более четырехсот рублей в месяц получаю. И горжусь этим. Но радуюсь не деньгам, а результату. И не столько своему, сколько нашему, общему. По-видимому, не сумела я такое сознание, гордость и радость передать своему ученику, а потом — другим членам звена.

Мария делает вывод: промашка была в том, что, уделяя много внимания профессиональному совершенствованию своих товарищей, упустила из виду нравственную сторону воспитания. Стесняемся мы говорить друг другу, особенно молодежи, о высоком гражданском смысле своего труда.

Ну, а технологическая ошибка была такая. Животных в коровнике Мария расставила по продуктивности. Казалось бы, в этом был свой резон: каждой группе можно дать соответствующий уход и кормление. А главного-то звеньевая не додумала. Ведь новотельные высокоудойные коровы требуют значительно больших трудов и забот, чем остальные. И конечно же нужно было установить очередность в их обслуживании. Иными словами, разделить на всех самую тяжелую работу и ответственность за нее. Бакчеевой этого специалисты не подсказали. Возможно, и сами не знали об этом — звено Бакчеевой было первым безнарядным в животноводстве хозяйства. Ну, а сама она, новоиспеченный руководитель, взялась за самую тяжелую работу по извечному своему принципу: толкать телегу не сбоку, а впрягшись рядом с лошадью. Обидела членов звена недоверием. У человека всегда больше охоты работать по-своему, а не по-твоему, по желанию, а не по команде.

А ведь, по сути дела, эта технологическая ошибка тоже выходит на психологию. Бакчеевой возглавлять коллектив, пусть и самый маленький, до этого не приходилось. Вот и допускала она ошибку за ошибкой. Не сумела разобраться в настроениях людей, а им тоже было не легко. Все они переживали новый в жизни момент — переход от привычной индивидуальной работы к коллективной. По многу лет отвечали они только за свой труд, за своих коров, за свои результаты, не больно-то вникая в заботы соседа. А тут столько изменений сразу!

Главная психологическая особенность звеньевой, как и всякой другой коллективной работы на подряде, — полная взаимозависимость. Она предполагает такую же полную веру друг в друга. А в первом звене Бакчеевой уверенности, что каждый работает именно в полную меру всех своих сил и потребностей коллектива, как раз и не было. Даже самой Марии Архиповне порой казалось, что она перерабатывает, а другие тянут воз не так, как надо. Она рвалась сделать побольше, молчком, а звено воспринимало это как безмолвный укор.

Вот так они работали, рядышком, да не вместе. Так появились в их еще неокрепшей трудовой семье первые трения характеров, а кончилось все в конце концов вполне естественным образом — звено распалось.