Каменный след

– Это ты начальству скажи, – бросил Крячко. – А мне скажи, с чего Людмила пошла на такой риск: убивать бывшую свекровь в больнице. Ведь нашли бы, и быстро – внизу паспортные данные записывают, после визита к нашей подозреваемой та копыта отбросила бы – и все…

– Она и это продумала, – пожал плечами Гуров, который успел побеседовать с подозреваемой. – Не слишком хорошо, но как смогла. Дамочка вообще не сказать чтобы сильно дальновидная, насколько я понял. Она решила устранить опасность в лице бывшей свекрови – вдруг та бы передумала прикрывать Людмилу? Официально – да, пришла навестить в больнице. Помириться. И полагала, что либо крысиный яд в организме не обнаружат – в конце концов, Лигунова – старая больная женщина, только что из реанимации. Либо же решат, что бабка – это я цитирую милейшую Людмилу – побоялась позориться на суде и покончила с собой.

– Ну, это она нашей специфики не знает, – пожал плечами Стас. – Даже если бы все окончилось куда хуже для Елизаветы Ильиничны, первым делом мы бы выяснили, кто ее посещал. А там… узнать, что за вещество, проверить передвижения, того же таксиста отыскать… Беготни не сказать чтобы мало, но в целом достижимо.

– Согласен, – кивнул Гуров и грустно взглянул на мрачный пейзаж за окном. – А самое печальное, Стас, знаешь в чем? – так получилось, что он, как человек, сыгравший ключевую роль в расследовании, вынужден был общаться с Людмилой Лигуновой. Не сказать чтобы эта беседа доставила ему удовольствие – дамочка вела себя даже несколько нагловато. Зато выяснить удалось много всего интересного. – Людмила считает, что поступила совершенно нормально.

– Два трупа и попытка третьего убийства – это норма? – делано удивился Стас. – С чего она вообще решила девицу своего сына пристрелить?

– Случайно получилось, – пожал плечами Гуров. – Елизавета Ильинична и впрямь бывшую невестку приблизила, ибо жилось ей нелегко. Сына презирает, поскольку тот ничего из себя не представляет. Да и не рвался Петр Егорович с матерью особо общаться. Внука любит, конечно. Пожалуй, его единственного и любит. Поначалу, когда Карина только появилась в их доме, Лигунова-старшая терпела. А потом девица стала потихоньку брать власть в свои руки – она вообще хваткая особа была, судя по всему. Елизавета видела, что внук Карину любит, и понимала, что поссорить их, скорее всего, не выйдет. И ей потребовалась отдушина. А кто на эту роль лучше подойдет, как не бывшая невестка? В жизни та толком так и не устроилась, семью новую не создала…

– Получается, она приблизила к себе Людмилу, чтобы той жаловаться? – хмыкнул Стас. – На Карину?

– Ну да. Заодно рассказывала той о сыне, питалась эмоциями, – пожал плечами Гуров.

– Так что произошло в тот день, когда застрелили Карину? – поинтересовался Стас. – Людмила решила по доброте душевной помочь свекрови? Освободить сына от неправильных, с точки зрения обеих дамочек, отношений?

– Нет, планов таких они не строили. Людмила в очередной раз пришла к Елизавете, посидеть, поболтать, так сказать. И засиделась. Карина возвращается поздно, Евгений планировал заночевать у друга, как, собственно, и сделал, – продолжил Лев Иванович. – Только вот Михайлина внезапно вернулась раньше и застала Женину маму. Она Людмилу узнала – Женя, как выяснилось, немного о ней рассказывал своей девушке. И рассказывал в не слишком-то лицеприятных выражениях, как ты можешь понимать. В общем, Карина, по словам Людмилы, стала на них орать, обвинять в заговоре против сына-внука. Заявила, что не потерпит такого, что обо всем расскажет Евгению. Слово за слово, Людмила обвинила Карину в том, что та спит и видит, чтобы квартиру себе отжать. Карина, в свою очередь, заявила, что она хотя бы рога своему парню не наставляет. У Лигуновой-старшей сердце прихватило, она вышла на кухню подальше от этого ора, собиралась выпить таблетки. Пистолет ее наградной лежал на тумбочке в спальне. Людочка его схватила и в ярости пристрелила Карину.

– А что, она тоже мастер спорта по стрельбе? – удивился Крячко. – Как попала-то?

– Мастер не мастер, а расстояние сравнительно небольшое, зрение у Людмилы отличное, – вздохнул Гуров, – в общем, попала. Тогда и поняла, что натворила.

– Тут Лигунова-старшая вернулась, – предположил Стас.

– Верно. Вернулась, увидела бывшую невестку с пистолетом наперевес и труп Карины. Людмила стоит белая, чуть не в обмороке. Елизавета Ильинична подумала-подумала и решила, что возьмет вину на себя. Жить ей осталось не так уж долго. Скажет, что убила в состоянии аффекта. Большой срок ей не дадут – возраст, целый букет всевозможных болячек. Ну и заодно искупит свою вину перед Людочкой, чью жизнь она разрушила. Развод все-таки случился по вине Лигуновой, и с Евгением Людмила не общалась из-за бабушки. Елизавета аккуратненько выпроводила Людмилу, убедившись, что Василий Васильевич уже не на посту. Стерла лишние отпечатки – все-таки не один год в нашей системе работала, знала, что и как. И под утро позвонила в полицию.

– А Репник?