Каменный убийца

Была в нем какая-то легкость. Она понимала, что это взрослый человек. Не ребенок во взрослых одеждах, как многие мужчины, которых она знала. Перед ней был зрелый мужчина. Рядом с ним можно было расслабиться. Он руководил «Усадьбой» так же, как старший инспектор Гамаш руководил своим отделом. В «Охотничьей усадьбе» царили порядок, спокойствие и тепло, которое излучали эти три взрослых человека, влияя на молодых взрослых, приезжавших сюда на работу. Лакост знала, что у этих людей они научаются не только другому языку. Так же, как и она черпала у старшего инспектора не только знания, необходимые сыщику.

– Так когда вы сюда приехали? – повторила она свой вопрос.

– Двадцать четыре года назад.

Эта цифра поразила ее.

– Приблизительно в это же время сюда приехала и шеф-повар.

– Неужели?

– Вы были знакомы до приезда сюда? – спросила Лакост у метрдотеля.

– С кем? С мадам Дюбуа?

– Нет, с шеф-поваром Вероникой.

– С Вероникой?

У него был озадаченный вид, и агент Лакост вдруг все поняла. Она бросила взгляд на Веронику – крупную, мощную, с быстрыми, умелыми руками.

Ее сердце сжалось от сочувствия. Давно ли шеф-повар испытывает это? Неужели она прожила почти четверть века в этом бревенчатом доме на берегу озера Массавипи рядом с человеком, который не отвечает ей взаимностью? Как это может сказаться на характере? И что случилось с любовью, столь протяженной во времени и в такой изоляции от мира? Не преобразуется ли она в нечто иное?

В нечто способное на убийство?

* * *

– Что это ты делаешь?

Клара обняла мужа за шею. Он наклонился и поцеловал ее. Они одевались к обеду, и у них впервые выдалась возможность поговорить о случившемся.

– Это просто невероятно, – сказал Питер, в изнеможении опускаясь на стул.

Бовуар завез им чемодан с вещами, собранными Габри: нижнее белье, носки, виски и чипсы. Никакой верхней одежды.

– С тем же успехом мы могли бы обратиться с просьбой о вещах к У. К. Филдсу,[63] – сказал Питер, когда они в свежем нижнем белье попивали виски и закусывали чипсами.

По правде говоря, это было не так уж и плохо.

Клара нашла в чемодане шоколадку и набросилась на нее; оказалось, что шоколад с виски тоже совсем неплох.

– Питер, как по-твоему, на что намекала вчера Джулия, когда сказала, что раскрыла тайну отца?

– Это просто пустословие. Она пыталась поскандалить. За этими словами ничего не стоит.

– Не уверена.

– Нет, Клара, выкинь это из головы.

Питер встал и принялся рыться в другом чемодане, привезенном с собой. Вытащил рубашку и брюки, которые были на нем предыдущим вечером. К сожалению, одежда помялась: вчера они затолкали ее в чемодан, не предполагая, что она им еще понадобится.

– Слава богу, что здесь Арман Гамаш, – сказала Клара, разглядывая свое любимое светло-голубое льняное платье.

Теперь оно выглядело так, словно было сшито из сирсакера.[64]

– Да, это удача.

– Ты о чем?

Питер повернулся к ней, взъерошенный, в мятой одежде:

– Кто-то убил Джулию. И Гамаш найдет убийцу.

– Будем надеяться.

Они уставились друг на друга без какой-либо напряженности или неприязни – просто каждый ждал объяснений от другого.

– Ой, я поняла, – сказала Клара.

Она и вправду поняла. Арман Гамаш найдет убийцу сестры Питера. Как ей это не пришло в голову раньше? Она попалась на острый крючок убийства Джулии, все время возвращалась мыслями к этому трагическому событию. Но не заходила дальше вопроса «за что». Не спрашивала «кто».

– Как это горько!

Ее обычно собранный, безукоризненный муж разваливался на части. Его словно выворачивало наизнанку. Она наблюдала, как он пытается найти галстук на дне чемодана.

– Нашел! – Питер поднял руку с галстуком.

Галстук был похож на петлю.

* * *

У себя в номере Мариана Морроу разглядывала свое отражение в зеркале. Вчера она была свободным духом, творческой, блестящей, неподвластной возрасту женщиной. Амелией Эрхарт и Айседорой Дункан в одном флаконе. Конечно, до того, как эти две дамы упокоились. Мариана опутала шею еще одной петлей шарфа, чуть дернула за конец. Чтобы почувствовать, что такое удушение.

Теперь она видела в зеркале какую-то другую женщину, жалкую, загнанную. Усталую. Выбившуюся из сил. Постаревшую. Не такую старую, как Джулия, но ведь Джулия перестала стареть. Да пошла она к черту! Всегда впереди своего времени. Удачно вышла замуж. Была богатой и стройной. Уехала. А теперь еще перестала стареть.

Пошла она к черту, эта Джулия!

Нет, в одном флаконе с Амелией и Айседорой был кто-то другой. Кто-то выглядывавший из-под слоев слишком тонкой материи.

Мариана повязала шарф на голову и представила себе громадную металлическую люстру в столовой, вообразила, как она падает на всех них. Исключая, конечно, ее чадо.

* * *

– Тебе это обязательно надевать? – спросил Томас у жены.

Выглядела она великолепно, но суть была не в этом. Никогда суть не сводилась к этому.

– Почему бы и нет? – спросила Сандра, глядя на себя в зеркало. – Мрачно, но со вкусом.

– Так не годится.

Ему удалось донести до нее, что дело вовсе не в платье. И не в самой Сандре. А в ее воспитании. Это не ее вина. Нет, правда, дорогая.