Каменный улей (СИ)

– Я полагал, что Эксикатор получила по заслугам и хоть на какое-то время уберется в новую нору, зализывать раны! Но, нет! Видимо, ему показалось мало, двух прорех в его слюдяных крыльях! Эта тварь даже и не думает униматься!

– Что случилось? – поинтересовался Вовик.

Кранц перевел на него пьяные, налитые кровью глаза, потом, огрев его по плечу ладонью, зычно возвестил на всю таверну:

– Лотар, совершено очередное страшное злодейство! Эксикатор, будь он неладен, откровенно насмехается надо мной! Он только что прихлопнул, какую-то юную особу! Живее, поднимайся мой ленивый ученик! Нам предстоит доказать нашему любезному герцогу, что мы не зря едим его хлеб! Добрый стражник, веди нас на место преступления!

С этими словами, Кранц решительно поднялся из-за стола. При этом его сильно повело в сторону. Но он, нечеловеческим усилием воли, вернул свое долговязое тело в строго вертикальное положение, и с достоинством отказался от помощи Вовика, который собирался подхватить его под руку.

Когда они вышли из таверны, Кранц еще некоторое время пугал редких ночных прохожих, шарахаясь с одной стороны улицы на другую. Постепенно, на свежем воздухе, хмель начал выветриваться из его высокоученой головы, и поступь его стала заметно тверже. К тому времени, когда они прибыли в зачумленный тупик, где находилось с полдюжины латников, вооруженных коптящими факелами, старый лекарь вновь обрел способность рассуждать здраво.

Завидев Кранца, воины расступились, и дали ему пройти к распростертому на земле телу. Убитой девушке было не более двадцати. То, что она была, именно, убита сразу бросалось в глаза. Посередине ее бледного лба красовалась круглая черная отметина – след от каменного клюва.

Тяжело опустившись на колени, рядом с телом несчастной, Кранц принялся внимательно осматривать страшную рану, нанесенную Мозгоклюем.

Вовик присев на корточки рядом удивленно прошептал:

– Ты же сам недавно говорил, что Мозгоклюй превратился в каменную пчелу, то есть, Эксикатора.

– Сам ничего не пойму! – сердито буркнул Кранц. – Одно могу сказать совершенно определенно – это не работа Эксикатора. Взгляни сам, ни тело, ни лицо убитой не подвергались страшному высушиванию, посредством высасыванию всех жидкостей организма. Тело, по-прежнему, сочное и нисколько не обезвожено.

– Может быть, его спугнули, и он не успел довести свое дело до конца? – спросил Вовик.

– Вряд ли, – с сомнением проворчал Кранц, к этому времени, почти совсем оправившийся от выпитого вина. – Если ты успел заметить, во время нашего последнего близкого знакомства с каменной пчелой, у этой твари отсутствует тот огромный, громоздкий клюв, который был у нее, когда она еще была куколкой, то есть, Мозгоклюем.

– Да у нее есть, какая-то выскакивающая из пасти гибкая штуковина, вроде трубчатого жала, которой она впивается в глаз и вытягивает соки из жертвы, – кивнул Вовик. – А с таким огромным каменным хоботом, как у Мозгоклюя она просто не сможет взлететь. Он будет перевешивать, и тянуть ее к земле.

– Череп пуст, а мозг удален через отверстие во лбу, – проговорил Кранц, кряхтя, поднимаясь с колен. – И что мы имеем, еще одного Мозгоклюя? Неужели появилась еще одна куколка Эксикатора? Откуда же они берутся на нашу голову, да еще в таком количестве?

– Ну, ответ на этот вопрос ты знаешь, не хуже моего, – проворчал Вовик, намекая на Орден Чистоты.

– А, кто обнаружил тело? – спросил Кранц, повернувшись к стражникам, и демонстративно проигнорировав рискованный намек Вовика.

Латники вытолкнули в круг света напуганного пожилого человека, по виду ремесленника. Но его опрос ничего не дал. Бедолага ничего не видел, и не слышал, и уже сто раз пожалел, что позвал стражников к тому месту, где впотьмах споткнулся о тело убитой девушки. Он работал в лавке старьевщика приемщиком старого барахла, и сегодня припозднился, сортируя мусор.

Осмотр места происшествия тоже ничего не дал. Кранц с Вовиком очень внимательно осмотрели землю вокруг тела, но нигде не нашли ничего похожего на следы, которые оставлял после себя Мозгоклюй. Большие округлые вмятины, со следами шипов по периметру не отпечатались нигде, несмотря на то что, земля в тупик была довольно влажной, после прошедшего недавно дождя.

Больше на месте происшествия делать было нечего, и Кранц велел увезти тело несчастной девушки в часовню при храме, чтобы его могли подготовить к погребению. Сами же они с Вовиком отправились к себе в комнату расположенную на втором этаже "Синего индюка" и попытались хоть немного выспаться перед наступлением следующего дня.

Кранц едва коснувшись головой подушки, тут же провалился в глубокий сон, и принялся оглушительно храпеть. Вовик же, чтобы не слышать богатырские рулады, выводимые его наставником, накрыл голову подушкой и так проворочался до самого утра. Перед его глазами неотступно стояло лицо найденной сегодня убитой девушки. В конце концов, он уснул. Ему приснилось, что закрытые глаза покойницы внезапно распахнулись, а мертвые синие губы принялись звать на помощь. Вовик проснулся мокрый, как мышь, весь в холодном поту.