Каменный век деревянных людей

Остановился подле Люца. Тут малость придремал, закрыв глаза. Но с головой его что-то творилось: листьеволосы, один за другим, сами собой сворачивались в трубочки.

Заинтригованный, Вурч присел на корточки перед Люцем. Тот почувствовал взгляд командира и открыл глаза.

– Что такое? – недоумённо спросил он, глядя на озабоченное лицо Вурча.

– Да вот, смотрю, что творится с твоей головой.

– А что с ней творится? – Люц поднял ветверуку к голове, и, ощутив вместо плоских листьеволос кудряшки, вскочил и начал ругаться. Ну, командира в подобных шутках он обвинить не мог, поэтому все негодующие взгляды достались Черу. Но тот находился далеко, и был удивлён случившимся не меньше Вурча.

Люц попытался отряхнуть голову и распрямить скрученные листьеволосы. Маленький чёрный жучок – заметил Виш – упал с головы Люца и затерялся в густой траве. А Люц остался стоять в кудряшках.

– Люц! – провозгласил Чер, – У тебя не голова, а море! И её штормит. Она вся в барашках!

– Это жучок, – сказал Виш, улыбаясь, и не понимая, что произошло. – Жучок завил Люца!

Все захохотали.

– Люц! В императорской парикмахерской так не сделают!

– Ай да жучок! Надо бы отловить пару – озолотимся!

Люц, озираясь, смотрел на смеющихся товарищей. И осторожно притрагивался к новой курчавой шевелюре.

– Подождите! – Вурч поднял ветверуку. – Всё не так просто!

Он раскрутил один завиток на голове Люца, вытряхнул на ладонь и показал окружающим маленькое беленькое яичко:

– Жучок отложил яйца.

– И что делать? – дрожащим голосом проговорил бледный Люц.

– Придётся срезать листьеволосы, – развёл ветверуками Вурч. – ты же не хочешь, чтобы тебя съели заживо?

Люц, кивнув, согласился.

Вурч кремнёвым ножом аккуратно соскоблил листьеволосы с головы Люца.

Над лысым Люцем никто не потешался. Шутки прекратились. Жучки оказались более опасными, чем гусеницы.

Чер, правда, попытался пошутить, сказав, что выведшиеся из яичек жучки вряд ли сделали бы больше, чем Вурч, но шутка получилась не вполне удачной. Никто не засмеялся, и Чер, сжав плечо Люца, пустился в пространные рассуждения о том, что, как он слышал, где-то далеко-далеко на севере…

– Но не слишком далеко, потому что совсем далеко никто не живёт, – поправился Чер. – Там очень холодно, земля белая-белая и твёрдая, ногокорни не проникнут. Так вот, в том близком далеке живут племена люрасов, которые при наступлении холодного времени года зарывают ногокорни в землю, сбрасывают листьеволосы – лысеют – и замирают в неподвижности. Засыпают. И спят всё холодное время, ожидая тёплых дней. А потом снова начинают двигаться, когда солнце пригреет посильнее.

– Удивительные места… – прошептал Виш.

Люц, прислушиваясь, слегка повеселел, и лишь время от времени осторожно трогал ставшую лысой макушку.

– Ничего! Снявши голову – по листьеволосам не плачут! – заявил напоследок Чер и отошёл от Люца.

– Что ты имеешь в виду? – покосился на него Вурч.

– Жизнь солдата – сплошные опасности, – туманно пояснил Чер.

– Подъём! – скомандовал Вурч.

Воины вновь отправились на поиски гусениц. Неширокие полянки сменялись густым лесом. Вурч старался не отходить далеко от моря и поэтому вёл отряд, как ему казалось, параллельно береговой линии. Он надеялся отыскать место, откуда отплывают гусеницы, и потому тщательно приглядывался: нет ли поблизости воды? Поэтому гусениц заметили другие.

– Смотрите, гусеницы! – прошептал Гач, указывая вперёд. От неожиданности он не крикнул, а прошептал.

– Уже? – прошипел Яч, вытаскивая из-за плеча пику.

– Гусеницы, гусеницы! – по колонне прокатились тревожные возгласы.

Действительно, повсюду на ветвях диких собратьев сидели огромные гусеницы. Они отрывали острыми зазубренными челюстями куски листьев, и, громко чавкая, поглощали их. Капала густая сокровь. Виш чувствовал, как неподвижные собратья стонут, но не могут сопротивляться пожирающим их врагам.

Смотреть на страдания Неподвижных Собратьев было невыносимо.

– Нет, я так не могу! – Берз подскочил к ближайшей гусенице и замахнулся копьём.

Гусеница неохотно оторвалась от еды и на всякий случай встала в позу угрозы: широко раздвинула челюсти и приподнялась, чтобы отогнать непонятное, не виданное ранее существо.

Она вела себя почти как неподвижная мишень.

– Новобранцев бы сюда, на обучение, – лениво процедил Чер.

Берз секунду выбирал, куда лучше вонзить пику, а затем с силой вогнал остриё в гусеницу.

Гусеница свалилась с листа и закрутилась на месте. Почти тотчас начали извиваться и другие гусеницы. Вся роща пришла в движение, деревья угрожающе зашевелили ветвями. Несколько гусениц сверзились с листьев и упали на землю.

– Бей их! – пронёсся клич.

Люрасы набросились на гусениц.

Виш подскочил к ближайшей гусенице, и, пользуясь тем, что та не обращала на него внимания, а продолжала извиваться, будто разделяла боль раненой товарки, начал наносить ей удары мечом. Достаточно беспорядочные: из-за резких движений гусеницы трудно с ходу попасть в нужное место, чтобы умертвить её.

Вскоре Виш оказался полностью забрызганным гусеницыной кровью, но зато гусеница перестала двигаться и бессильно распласталась на траве.