Каменный век деревянных людей

– Синекорые приближаются! – раздался тревожный возглас. Вездесущие подростки, до той поры скрывающиеся неведомо где, выросли из-под земли и заверещали: – Синекорые идут! Синекорые идут!

Виш похолодел. Не потому, что почувствовал опасность, а потому что понял: начинается главное испытание в его жизни. Испытание, в котором придётся убивать себе подобных. Пусть с другим цветом коры, пусть сокровожадных… по слухам. Впрочем, почему по слухам? Плывущие по реке колоды он видел самолично. И залитую сокровью землю – тоже. А если за рекой действительно живут синекорые, то кто, кроме них, мог заниматься подобным зверством? В селении Лил таких извращений не наблюдалось.

Рядом с Вишем безмолвно вырос Фик. Он пристально посмотрел на Виша – очень долгим взглядом – и спросил:

– Ты с нами?

– Конечно! – поспешно ответил Виш. Пожалуй, чересчур поспешно.

Но Фик ничего не сказал. Он только сжал плечо Виша пальцами и молча кивнул.

Виш бросился за оружием. Он взял оба меча и пику, сильно сомневаясь, что сможет пустить их в ход против себе подобных.

Воины собрались на окраине деревни.

Синекорые приближались. Они шли плотно, сосредоточенно.

«Как гусеницы», – подумал Виш. Он вдруг отчетливо представил врагов гусеницами. Которые только что выползли на берег, и мохнатой массой устремились на люрасов.

– А-а! – закричал Виш, выхватывая мечи. – Во имя Перворостка!

– Во имя Перворостка! – отозвались воины.

Вишу вспомнилась одна задумка Люца. Тот как-то показывал упражнения с двумя мечами.

– Так ни одна гусеница не приблизится! – уверял Люц. – Если встанет на дыбы, правым мечом ты отрубишь ей голову, а если успеет отпрянуть, левым рассечешь пополам!

Вспомнив об этом, Виш вскинул оба меча, и, размахивая ими, врезался в самую гущу синекорых воинов.

Синекорые были несколько обескуражены неожиданной встречей с орущим и размахивающим двумя мечами люрасом. Они нарушили стройный наступательный порядок и обступили Виша, намереваясь сначала поразить наглеца, а уж потом разобраться с другими.

Однако воины Фика не преминули воспользоваться перестроениями врага: они атаковали синекорых в спину!

Следует признать, что с себе подобными они сражались не в пример лучше, чем с гусеницами.

Чего нельзя сказать о Више: ворваться в густую массу синекорых он ворвался. И мечами размахивал настолько удачно, что ни одному врагу не удалось к нему подступить.

Но до решающей атаки дело не доходило: Виш не мог заставить себя нанести удар по люрасу.

Помогло ему то, что после нескольких передвижений из толпы синекорых выступил высокий плотный люрас, к голове которого были привязаны высохшие челюсти гусеницы, а тело раскрашено в её цвета.

Наверное, синекорый хотел использовать естественный страх воинов племени Лил к гусеницам.

Но Виш не был подвержен такому страху.

Заметив знакомые полосы, Виш почувствовал необыкновенный прилив сил. Он и до той поры пытался представить синекорых вставшими на хвостовые ложноножки гусеницами, а, заметив пытающегося притвориться гусеницей люраса, совсем рассвирепел.

Он закружился на месте, отгоняя мелких сторонних врагов, а затем с необыкновенной яростью набросился на основного противника.

И – Виш сам не понял, как у него получилось – одновременно врубился в синекорого обоими мечами. Правым – снося голову, а левым – перерубая туловище по поясу.

Синекорый чвакнул и развалился на три куска.

Нападающие оцепенели. А Виш издал торжествующий рёв, перемежаемый Черовыми ругательствами, и с новыми силами набросился на врагов!

Но те, хотя и опешили, сдаваться не собирались.

Вот когда пригодились уроки Фика!

Спасало то, что синекорые не использовали луков и стрел. Впрочем, соплеменники Лил их тоже не применяли. Стрелой люраса не убьёшь.

Обсидиановый меч Виша оказался необыкновенно эффективным против деревянных дубинок синекорых: некоторые ломались с одного удара. Но Виш сражался не один: воины Фика тоже кое-что умели, и смело атаковали врага. «Так бы им с гусеницами драться!» – подумал Виш.

Синекорые обратились в бегство. Их не преследовали: всех достаточно утомило побоище, чтобы гнаться за удирающими врагами. Нет, двум замыкающим воины Фика метнули вслед каменные топоры, и небезуспешно. Но Виш не стал бросать ни пику, ни меч: а вдруг бы кто из врагов прихватил их с собой?

Оглядев поле боя, Виш почувствовал усталость и безмерную тоску.

«Ведь они – такие же люрасы, как и мы! – подумал он. – Почему бы не сражаться вместе против гусениц? Тех намного больше, чем люрасов. На всех хватит. Почему вместо борьбы с гусеницами люрасы убивают друг друга? Дикари! Мы-то не убиваем своих».

К Вишу подошёл Фик, и нарушил стройное течение мыслей.

– Мы хорошо дали им! – с удовлетворением сказал он. – Теперь долго не сунутся в наши края!

– Я рад, – устало улыбаясь, произнёс Виш, – что помог вам…

Но чувствовал он себя не очень хорошо. И не физическая усталость являлась тому причиной.

Вскоре Виш объявил о своём уходе. Воины просили его остаться, но Виш был непреклонен.