Каменный век деревянных людей

– Есть закономерность! – подняв палец, говорил Пом. – Чем больше ног, тем существо быстрее передвигается. Иных гусениц не так просто догнать, а почему? Потому что у них много ног!

– Ложноножки! – бросил кто-то. – А не настоящие ноги.

– Тебе бы такие ложноножки! – огрызнулся Пом. – Попробуй, догони их!

Другое дело теперь, когда жару сменила прохлада. Движения мух замедлились, они неохотно переползали с места на место.

Но зато в них стало легче попадать.

– Заодно и тренировка! – радовался Виш. Он никак не мог оставить мечты научиться хорошей стрельбе из лука. Лук он смастерил давно, ежедневно в свободное от нарядов время ходил тренироваться на стрельбище, но не мог похвастаться особыми успехами. Уж очень тяжёлыми были каменные стрелы. Чтобы попасть в мишень, приходилось либо подходить к ней очень близко – на такое расстояние к живой гусенице никогда не подойдёшь, – либо высоко задирать лук, чтобы стрела летела дальше. Но тогда становилось труднее прицеливаться.

Лучники взяли луки наизготовку.

Виш оглянулся на Вурча, ожидая команды. Тот перехватил его взгляд и покачал головой:

– Охота – не бой. Каждый сам себе командир. Главное, не бросаться вперёд, чтобы не попасть под чужие стрелы.

– И не стрелять в нетерпеливых товарищей, – добавил Чер.

– Панг-панг-панг! – запели тетивы.

Кое-кому удалось попасть в муху, но Вишу снова не повезло. Его стрела, не долетев, воткнулась в землю. Пришлось по привычке пойти в рукопашную. Вишу удалось настичь и прикончить муху прежде, чем она поднялась на крыло.

Пом, стреляющий ещё хуже Виша, долго гонялся с пикой за убегающими мухами.

Одна из мух не выдержала длительных издевательств и взлетела.

– Вот бы полетать на ней! – завистливо произнёс Пом. Малые мушки в это время вились над ним.

– Полетай на этих, – кивнул Чер. – Налови побольше, свяжи в упряжку – и катайся!

Виш ничего не сказал, чтобы не нарваться на едкое замечание Чера, но мысленно согласился с Помом, провожая муху внимательным взглядом. «Они летают, почему нам нельзя?» – подумал он.

Общим итогом осенней охоты явилось свежее жаркое на ужин.

Обгладывая мушиную ножку, Виш продолжал размышлять над проблемой полёта. «Умей мы летать, никакие гусеницы не были бы страшны! – думал он. – Можно тогда бы улететь от них… Или бить копьём с лёта!»

И от этой перспективы у него закружилась голова.

Холодало. С каждым сокращающимся днём солнце грело почву всё слабее и слабее.

– Пора отправляться на зимние квартиры! – многозначительно произнёс Гач. – Наступает сезон штормов. В это время года гусеницы никогда не приплывают. Нам нечего делать на побережье.

– Будем строить новую казарму, – объявил Вурч, выслушав доводы Гача.

– Казарму? – послышались удивлённые возгласы.

– Да. Гарнизон собираются расширить. Наблюдательные посты будут растянуты вдоль берега, а количество патрулей увеличится. Слишком много гусениц прорывается.

– Холодно! – поёжился Карт.

– За работой согреемся! – усмехнулся Вурч.

Началось строительство. Часть воинов превратилась в тестомесов: они готовили известковый раствор. Вторая часть – в каменщиков. Эти укладывали фундаментные камни и стеновые сланцевые плиты.

Подтаскивали плиты в основном работники трофической команды: им переносить тяжести было не впервой.

А вот остальным пришлось тяжеловато. Виш в первый раз увидел, как кладут камни. Дома ему приходилось месить тесто – когда ухаживал за домашними животными и готовил пищу для ящериц – их кормили питательными колбасками из всякой всячины. Но строить не приходилось. И не ему одному.

Хорошо, что Гач, как старый солдат, не раз участвовал в подобных стройках, и мог помочь советом и делом.

Но и он ворчал:

– Разве это помещения? Вы бы видели старые казармы! Вот где сохранились настоящие спальни! Раньше спали стоя, зарыв ногокорни в тёплый питательный перегной. Каптенармусы с ног сбивались, разыскивая добавки к спальной почве! Зато войска всегда находились в прекрасной форме. А теперь? – он пренебрежительно махнул ветверукой. – Валяемся на полках, как колоды! Тьфу!

– Как же можно спать, когда питаешься? – удивился Виш.

– В том-то и дело! – обрадовался Гач. Обрадовался, что нашёлся кто-то, кто пожелал его выслушать. – Питание шло бессознательно, оно всегда идёт так, даже во сне. Но в прежние времена больше всасывали через ногокорни, а теперь чаще жуют ртом. Мы держали рты закрытыми не потому, что беспрестанно жевали, а потому, что понимали дисциплину. Суть в том, что ни на всасывание пищи ногокорнями, ни на всасывание желудком повлиять никто не может: есть пища – всасывается, нет – нет.

– Раньше почвы были лучше, – встрял Клев.

– Верно, – кивнул Гач. – Почвы получше, глотательной пищи поменьше, не всё ели, что движется… Словом, не забивали желудки всякой ерундой, а питались, как прародители. Это теперь любое шевелящееся в рот тянут, а раньше строго следили за диетой.

– Народу слишком много стало, – заметил Чер. – И все жрать хотят. Как гусеницы…

На стройке произошло происшествие: Карт, подавая наверх тяжёлую сланцевую плиту, не удержал её и выпустил из рук. Она упала ему на ногокорень. Раздался хруст, и Карт закричал.