Каменный век деревянных людей

Поведение здешних гусениц разительно отличалось от поведения тех, с которыми боролись на родине. Они не атаковали, а либо вообще не обращали внимания на чужаков, либо глупо таращили чёрные немигающие глаза, но не более. И лишь в отдельных случаях слабо реагировали, но не нападая, а как бы пугая приближающегося. И – странное дело – Виш перестал бояться гусеницыных глаз. Да, их загадочный чёрный блеск притягивал взор – но не более. Ни о каком гипнотизирующем воздействии и речи не шло.

– Ленивые они какие-то! – выругался Люц. – Или больные.

– Ага, больные! – кивнул Чер. – Ишь, как листву трескают. Только челюсти стучат. Лечатся.

Добив последнюю гусеницу, до которой смог дотянуться, Берз произнёс:

– Да, работёнки навалом! Пожалуй, и зазимовать придётся.

– И пусть! – подхватил Яч. – Места здесь обильные, тёплые, благодатные. Перезимуем! А может, тут и зимы вовсе нет.

Берз замолчал и принялся оглядываться по сторонам, словно выбирая место для поселения.

– Смотрите, какие тут красивые Неподвижные Собратья! – дрогнувшим голосом произнёс он, указывая на соседнюю полянку.

Все перебежали туда.

Большие белые и розовые цветы обступили люрасов. Таких никто никогда не видел. Высокие, выше люрасовского роста, они слегка покачивали лепестками.

– Как они пахнут! – прошептал Берз, потянувшись к лепестку.

Капля нектара сорвалась с венчика и окатила Берза с головы до пяток.

– Спасибо! – растроганно прошептал Берз, облизывая губы. И вдруг переменился в лице. – Ребята, да она сладкая!

Началась оргия. Люрасы окатывали друг друга нектарной водой из цветов, наклоняя их, глотали божественный напиток.

Вурч благосклонно смотрел на резвящихся подчинённых. Вода – это всегда хорошо. Пусть и сладкая. Вода – это сила.

– Тут, наверное, живёт сам Перворосток! – благоговейно произнёс Люц, отдуваясь.

– Не говори глупостей, – криво усмехнулся Вурч. – Не забывай, что именно отсюда приплывают гусеницы!

– О гусеницах-то мы и забыли, – пробормотал Чер, озираясь. Но всё было спокойно. Гусеницы спрятались.

Вскоре все оказались перепачканными цветочным соком и слегка липли друг к другу и к снаряжению.

– Вот и хорошо! – провозгласил Чер. – Оружие из рук не выпадет!

Мелкая мошка закружилась над ним, намереваясь и себе урвать кусочек от всеобщего пиршества. Но Чер не позволил: махнув ветверукой, словил мошку, прилипшую к тыльной стороне ладони, и под всеобщий смех слизнул.

– Идём дальше! – скомандовал Вурч. – Поищем место отплытия гусениц.

– Неужели здесь совсем нет разумных?! Надо скорее переселяться сюда! – заволновался Люц. – Тут столько еды…

– Не думаю, что здесь добавится разумных, если ты сюда переселишься, – покачал головой Чер.

Люц обиделся и замолчал. Остальным понравилось предложение о скором переселении, и они принялись обсуждать детали по ходу движения.

– Переселиться-то неплохо, а гусеницы?

– Перебьём!

– Ты что! Их тут видимо-невидимо!

– А нас что, мало? Воины мы или не воины?

– Мы уничтожим всех! И заживём!..

– Да, почва здесь хорошая. Кое-кто попробовал и не прочь остаться.

– Прямо сейчас? Не возвращаясь домой?

– А что? Что тебя держит?

– Здесь больше солнца, иной воздух, иная вода. Я бы остался.

– А гусеницы? – вновь вспомнил кто-то.

– Да, и гусениц здесь больше, – задумчиво согласился Вурч, слушая разговоры. – Надо найти место, откуда они отплывают. Надо выполнить свою задачу: обезопасить родные места от гусениц.

– Найдём! Оно не может быть слишком далеко.

– Ты видишь, тут много самых разных гусениц. Но таких, что приплывают к нам, я что-то не вижу.

– Помнится, кто-то высказывал мнение, будто у гусениц имеется своя цивилизация, – вскользь заметил Берз.

– А почему они не пользуются орудиями труда?

– Значит, это биологическая цивилизация. Вдруг у них такое же табу на использование орудий труда, как у нас – относительно Неподвижных Собратьев?

– Это теоретический спор, – устало заметил Вурч. – И я боюсь, что истину мы никогда не узнаем. Мы с ними слишком разные. Сколько лет спорят о гусеницах, а до сих не пришли к единому мнению. Как изучать существо, у которого при виде тебя возникает одно-единственное желание: сожрать? Как в таких условиях искать общий язык?

– Общий язык – это их язык, поджаренный нами, – заметил Чер, вызвав всеобщий хохот.

Люрасы вышли на открытое пространство: лес неожиданно закончился. Вправо и влево расстилалось широкое поле. А за ним, вдалеке, виднелись полоски следующих лесов. Правая казалась чуть ближе.

– Куда пойдём, командир? – осведомился Берз. – Может, двинемся вправо? Там, по другую сторону от мангров, может находиться то место, которое мы ищем.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Вурч. – Сколько ни идём вдоль берега, а ничего не встречается. Я думаю, тут должен быть какой-то залив, а в него должна впадать река. Плотики явно растут в пресной воде, морская им не по вкусу и они быстро вянут. Наверное, мы с самого начала пошли не туда.

Люрасы двинулись по полю. Солнышко пригревало так сильно, что листьеволосы у всех непроизвольно приобрели пышную форму.

– О, заколосились! – громогласно провозгласил Чер.

Ответить ему никто не успел.